Новости – Общество
Общество
«Зверье под Рязанью все перебили»
Фото из личного архива Александры Мироновой
Охотница с пятидесятилетним стажем Александра Миронова — об исчезновении дичи из рязанских лесов и своем отношении к браконьерству
18 сентября, 2014 14:16
10 мин
«Мало ли, какие времена наступят…»
Найти Александру Ивановну в микрорайоне Борки, с его загогулистыми улицами и старыми частными домами, сложно. Но если обратиться к пожилым местным, они, уточнив: «Это вам к охотникам надо?» — объясняют, в какой проулок мне нужно завернуть.
Дом Александры Ивановны, сруб, построенный отцом ее свекрови еще в 1924 году и перевезенный из деревни Ромоданово, стоит на окраине микрорайона, дальше — только заливные луга. Это строение отжило свой век; у супруг Мироновых есть городская благоустроенная квартира, но они никак не могут расстаться со старым домом. Здесь, в вольерах, живут восемь охотничьих собак, которым в центре города явно не понравится. Гончие приветливо реагируют на появление чужого человека на их территории и оглашают басистым лаем всю окрестность.
Александра Ивановна — элегантная женщина с модной прической и в интересной блузе. Под ногами мгновенно материализуются кошки и начинают подозрительно приглядываться.
– Проходите вот сюда, сейчас мы кофе выпьем. Осторожно, тут вот заготовки на зиму, нужно еще помидоры закрыть, борщ закатать, — тут же припоминает она список намеченных домашних дел. — А через два часа в город ехать, внучку на занятия легкой атлетикой вести. Она у нас такая бегунья! В биатлон мечтаем отдать, у нас все в роду меткие в стрельбе, у всех разряды.
Сама Александра Ивановна имеет первый подтвержденный разряд по стендовой стрельбе, неоднократно выполняла нормы кандидата в мастера спорта. К большему просто не стремилась, потому что других дел было много: хотела воспитать двух сыновей, вложить в головы школьников знания по физике — много десятилетий проработала учителем в школе. Окончательно ушла на пенсию лишь в 67 лет. Говорит, что и ученики, и коллеги за увлечение ее уважали.
– Понятно, что женщина-охотница — редкость, но ведь всем не расскажешь, что я дичь-то и раньше жалела, а теперь и совсем жалко убивать. Так что были и такие, кто осуждал. Но все равно с удовольствием ели моего тушеного зайца, — собеседница улыбается и достает из шкафа огромные альбомы со старыми фотографиями.
Вскользь упоминает, что и сыновей с малых лет брала с собой на охоту, обучала стрельбе. За это местные кумушки пытались ее осудить, но она логично, по-учительски, объяснила: «Мало ли, какие времена наступят, а семьи моих детей в любом случае будут накормлены». Довод был признан веским, от охотницы отстали с нравоучениями.
«Как это, баба — судья?!»
Миронова могла и не взять в руки ружье, если бы не вышла замуж за Виктора, которого знала с самого детства.
– Мои родители речниками были, так что я, считай, одна жила. Как начинался сезон в апреле — так они в 5 утра из дома уходили. А я сама и печь топила, и еду готовила, и за несколько километров в школу добиралась. Обратно прихожу — снова за домашние дела: воды из колодца натаскать, печку растопить… Вот Виктор меня порой у колодца дожидался, ведра помогал носить, другие знаки внимания оказывал. Так что, согласно документам о бракосочетании, мы с ним вместе 50 лет — золотую свадьбу справили, а если без всяких официальных записей, то почти всю жизнь друг с другом провели.
В семье Виктора Миронова все были охотниками, но самым заядлым — свекор. Он-то и втянул молодую сноху в это дело: учил обращаться с ружьем, показывал охотничьи тропы. Но самое интересное — рассказывал о повадках зверей, делился опытом, как можно их обхитрить.
– На охоту рванули прямо со свадьбы, ведь в августе как раз в разгаре сезон охоты на уток. Отплясали свое, отпраздновали, переоделись — и на природу с ружьями. Потом я привыкла к такому времяпровождению: в любое ненастье, в любое время года, когда разрешена охота. Но — это важно — никогда не стреляли в запрещенные сроки. Если сезон открывается такого-то числа в 6 часов утра — то стрелять начинали именно в это время. Это закон. Тоже свекор приучил.
Добираемся, наконец-то, до альбомов с фотографиями. Александра Ивановна умудрилась сохранить снимки, сделанные и в 50-е, в 60-е годы прошлого века. Вот она — дефилирует по подиуму, показывает смоделированные и сшитые ей же самой вещи. Было у собеседницы и такое увлечение. Вот — супруг в военной форме, он служил в Афганистане. А вот — сыновья Иван и Олег, тоже военные.
– Однажды в соседнюю область поехали с Виктором на стрельбы, сына Ваню с собой взяли, ему тогда лет шесть было. Закрутилась в суете соревнований, а сына потеряла! Испугались мы, искать его побежали. Нашли на опушке — сидел молча и собирал в баночку колорадских жуков. Не плакал, не струсил.
Кстати, нашлась и фотография, на которой охотница запечатлена посредине болота и в соответствующих местности сапогах. И в пятнистом камуфляже, в котором она практически незаметна среди камышей. Есть снимок, на котором Миронова восседает в походном кресле судьи — она много лет судила соревнования по стендовой стрельбе.
С судейством Александры Ивановны получилась интересная история. Доверили ей это ответственное дело в 1998 году, но многие мужчины возмутились: «Как это, баба — нас, мужчин, оценивать станет?! Не бывать этому!». Миронова слегка обиделась, взяла ружье и, почти не глядя, поразила без промаха все мишени. Охотники пола мужского тут же мудро постановили: пусть лучше в сторонке сидит и протоколы заполняет, чем с ними состязаться станет. С тех пор женщине-судье никто не сопротивлялся и не удивлялся, а в региональном обществе охотников и рыболовов о ней начали ходить легенды.
«Жалко зверей-то»
– На самом деле, охотник из меня не слишком хороший: не могу похвастаться, как другие, количеством подстреленной дичи и зверья. Жалко животных. Если и бью, то только птицу, а вот зайца даже люблю, жалею, — собеседница как-то даже смущенно улыбается.
Об их повадках она может рассказывать довольно долго. К примеру, о том, что заяц замечает лишь движущегося человека, а если охотник замрет, то ушастый может подойти к нему сам очень близко. Или как он запутывает следы: бежит-бежит, а потом внезапно отпрыгивает далеко в сторону, поэтому собаки остаются «с носом», пусть даже и очень чувствительным. Говорит, что любит вот так затаиться и следить за маневрами зверька.
– Много таких историй было, когда я пропускала зверя, хоть он и прямо на меня бежал. Ох, ругались на меня мои мужчины — и муж, и сыновья! Сколько раз говорили, что нечего такой жалостливой рядом с настоящими охотниками в лесу делать. Мол, сидела бы дома, щи варила. Я только посмеивалась, сама-то знаю, что они без меня никуда. Сначала-то я прикидывалась, говорила им: не заметила никого, стреляла, но промахнулась. А вот они-то быстро поняли, что я им сказки рассказываю. Так и поддразнивали постоянно.
Рассказывает, что на свое пятидесятилетие убила зайца — так получилось, и потом долгое время жалела об этом. А в этом году подстрелила вальдшнепа. И тут же пожалела: «Зачем же ты прямо на меня летел, глупый?».
«Расстреляли»
Александра Ивановна достает из сейфа и показывает ружье ИЖ. Даже далекому от охоты и стрелкового спорта человеку понятно, какое оно старое.
– Этому ружью лет 40, муж со свекром подарили. Сначала у меня было оружие 16-го калибра, а потом все сказали, что только 12-й можно, мне и купили мужчины мои родные. А вообще-то… — собеседница задумывается. — можно ли вам его показывать-то? Сейчас такие строгости придумали, что уж и не знаешь, чем любая мелочь обернется.
Говорит, что с оружием сейчас — одна морока. Сама она прописана в городской квартире, а ружье здесь, в доме, в стальном сейфовом ящике. Представитель правоохранительных органов и в этом нашел нарушение закона: «Вы тут не прописаны по паспорту, а ружье хранится — непорядок!».
Александра Ивановна предается воспоминаниям и рассказывает, что еще было во времена не такого уж далекого «раньше». Уверяет, что дичи было гораздо больше, пока ехали или шли на охоту, то заяц прямо под ногами пробежит, то кабан в стороне завозится.
– Сейчас не осталось дичи, расстреляли всю подчистую! Именно расстреляли, — уточняет она, — многие идут на охоту с нарезными стволами… Как бы это объяснить? Тут ни выдержки, ни хитрости никакой не надо: стреляй зайца, да и все. Или вот на снегоходах их ослепляют и прямо за уши ловят. Разве ж это охота? Какой интерес в прямом убийстве? А браконьеров сколько развелось? То и дело в новостях мелькает. И вот «охотники» молодые — хвалятся победами, а ружье на стенде собрать не могут!
Упоминает, что с их стрелковым стендом, что за коттеджным поселком «Снегири», тоже какая-то неразбериха творится. Никогда не было претензий к оборудованию стенда, а тут-то одно не соответствует правилам безопасности, то другое нужно переиначить. Опытные охотники говорят, что все это странно и подозревают, что земля стрелкового стенда кому-то приглянулась.
Сейчас Александра Ивановна больше занимается охотничьими собаками: она — эксперт второй категории по полевым испытаниям и экстерьеру. Признается, что русских пегих понимает как саму себя.
– У нас сейчас с Виктором Ивановичем во дворе 3 ирландских сеттера, 3 русских гончих, 2 русских пегих. Русские гончие такими лошадьми вымахали — с ними только муж справляется, я не удержу. А сеттеров сейчас покажу.
Открыла дверь, крикнула, прибежали два огненно-рыжих красавца. Один не захотел знакомиться, вторая «сеттерша» Джесси, подросток, доверчиво обнюхала и кинулась целоваться. А потом и вовсе решила не возвращаться на улицу — там похолодало — и попыталась спрятаться под стулом.
Охотница многое еще рассказывает. О детях и внуках — какие они замечательные люди и спортсмены, всегда отличались зоркостью и меткостью. О том, что вспоминать о былой охоте — лучше, чем сейчас бродить по полям, потому что они пустынные, без мелькающего по кустам зверья. Что раньше открытие сезона было праздником, священнодействием, к нему готовились с особым чувством.
– А сейчас нет никакого таинства, потребительство одно, — расстраивается она и начинает препираться по поводу своей прически и наряда для новых фотоснимков.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
