Новости – Общество
Общество
И нищий скрылся на иномарке…
Фото: Екатерина Вулих / «Русская планета»
«Русская планета» отправилась в рейд по местам обитания рязанских попрошаек
10 июня, 2015 17:58
12 мин
Многие рязанцы еще помнят, как в 90-х годах от уличных попрошаек не было отбоя: они сидели, стояли и даже лежали в подземных переходах на Московском шоссе, оккупировали Центральный рынок и Рязанский кремль. Проводили «поквартирный обход» и затягивали жалостливые песни в троллейбусах и пригородных электричках. Причем, большинство из них держали на руках молчаливые свертки с грудными детьми. Если верить статистике, только 10% попрошаек на самом деле живут за гранью нищеты и нуждаются в помощи. Остальные — работающие под прикрытием вымогатели.
Если раньше они меняли образы и истории, то теперь в «профессии» остались лишь настоящие ветераны своего дела: безногие «десантники» (их можно встретить на Площади Победы и на проезжей части проезда Яблочкова, — Примеч. РП.) и многодетные цыганки — «мадонны» — так называют попрошаек с грудными детьми. Встречаются и самостоятельные маленькие побирушки, за которыми зорко присматривают скрывшиеся от глаз прохожих взрослые. Бороться с этим невозможно, даже полиция в данной ситуации бессильна. Однако есть в городе неравнодушные к этой проблеме — добровольные активисты, готовые помочь каждому ребенку покинуть это рабство.
Весной этого года в городе появилось рязанское отделение общероссийского сообщества «Дети — рабы в руках попрошаек». Корреспондент РП встретилась с руководителем регионального движения Антоном Чекановым. По его словам, сейчас в рязанском отряде состоит 9 человек.
– Собраться всем просто нереально — одни из нашей команды работают, другие учатся. Поэтому выходим в рейды по 2–3 человека. Волонтеры нашего движения во всех городах — люди неравнодушные, не могут пройти мимо беды ребенка, который сам за себя постоять не может. Зачастую дети, которых используют попрошайки, вообще ничего не могут сказать — в силу своего малолетнего возраста. Или из-за отставания в развитии, инвалидности. Еще ребенок может быть опоен какими-нибудь успокоительными или наркотическими препаратами — несколькими годами ранее таких историй было множество. За несколько месяцев существования нашего отряда получили множество сигналов про мужчину с маленьким ребенком, «работающего» в общественном транспорте. В последний раз его видели в маршрутном такси № 41.
По свидетельствам многих рязанцев, мужчина представляется беженцем с Украины, ребенок же, примерно, годовалого возраста, ни разу не заплакал, не проявил вообще никаких эмоций. Так случилось, что один из волонтеров рязанского отряда встретил этого мужчину в маршрутке и попытался заговорить, чтобы выяснить причины, заставившие его побираться. И предложить свою помощь. Но попрошайка мгновенно выскочил из маршрутки и… сел в иномарку, следующую за общественным такси.
– То есть у мужчины есть некая «группа поддержки» на случай внезапного бегства. А представляться украинским беженцем сейчас вполне в духе времени, ведь военные действия сейчас у всех на слуху. Представляться «погорельцами» или собирать «на операцию ребенку», которого нет рядом, уже не так прибыльно.
Во время разговора мы идем по территории Рязанского кремля. Антон утверждает, что это место весьма доходное для любителей пожить за счет подаяния. Но видим лишь продавцов кваса, мороженого и небольших сувениров. Правда, на мосту расположился неопрятный пожилой человек с кружкой в руках — она почти пуста, на дне валяется пара десятирублевых монеток.
– Взрослым, да еще и не инвалидам, подают неохотно. Совсем другое дело, когда стоит женщина с детьми. У нее даже не спрашивают, на что нужны деньги, почему она не работает, а дети — не в детском саду, просто подают, и все. Недели две назад здесь стояла пожилая женщина — видимо, бабушка — с двумя ребятами. Или даже не родная бабушка, а какая-то чужая для детей особа. Наши волонтеры вызвали полицию. Согласно статье 156 Уголовного кодекса, женщину можно было привлечь за ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего. Но здесь есть одно «но»: дело в том, что нужно установить личности и взрослого, и детей, а в свидетельствах о рождении не предусматривается фотографии ребенка. Я сам недавно видел ребенка, как две капли воды похожего на моего сына, был просто поражен. Дальше: вряд ли побирушка будет носить с собой документы, удостоверяющие личность, значит, всю компанию нужно задержать до выяснения. А несовершеннолетнего запрещается содержать в отделе более чем на 2–3 часа. Так что законодательство в этом плане, наверное, необходимо доработать, — резюмирует Антон.
Антон Чеканов. Фото: Екатерина Вулих / «Русская планета»
За последнее время в столице волонтерам удалось выявить троих детей, которые вынуждены были служить «реквизитом» для попрошаек. При этом один мальчик был попросту продан родителями-алкоголиками. Стоимость одного ребенка обычно составляет 20 тысяч рублей. За день попрошайке удается собрать с сердобольных прохожих до 3 тысяч рублей, а то и больше. После сигнала в полицию отца и мать купленного мальчика разыскали и лишили родительских прав, сам ребенок в настоящее время проживает в интернате.
– Весной в Рязани, в известном подземном переходе у торгового дома «Барс» была замечена женщина, похожая на цыганку, с ребенком лет 3–4. Дама дала такие объяснения полицейским: шла, устала, присела отдохнуть. Словом, выкрутилась.
Едем еще на одно бойкое место — в торговый центр «Круиз». По предположению руководителя волонтерского движения у центрального входа должна стоять женщина с ребенком в инвалидной коляске — она «работает» там уже не первый год. По словам Антона, охрана торгового центра словно не замечает попрошаек, продавцы давно привыкли к тому, что женщина может спокойно купить дочери-инвалиду дорогостоящую игрушку, которая не по карману рядовым покупателям.
Одно дело — услышать, совсем другое — увидеть своими глазами. Картина просто поражает, вызывает острое чувство жалости, ощущение несправедливости и безнадеги одновременно. Меж стеклянными дверьми стоит немолодая женщина, одной рукой придерживает старое неповоротливое инвалидное кресло, другой — некое подобие альбома с подшитыми медицинскими справками, всевозможными выписками. И надпись: «Люди, помогите ребенку на лечение». Полная девочка с наголо бритым черепом сидит спокойно, но живо рассматривает проходящих. Глаза внимательные и незлобные. Антон набирает «02», я подхожу к матери. Вблизи замечаю на голове ребенка свежий шрам.
Спрашиваю о происхождении шрама, о заболевании девочки и причинах, вытолкнувших их на улицу с протянутой рукой.
– Операцию недавно делали: катетер специальный вставляли, чтобы жидкость из головы удалять, ведь у Ани развилась внутренняя гидроцефалия. Дочка родилась со спиномозговой грыжей, с тех пор постоянно нужны операции.
– Операции же проводят бесплатно?
– Зато материалы все операционные платные, памперсы платные, катетеры, лекарства, инвалидная коляска новая нужна. Вон, эта вся разваливается, а, видите, мочеприемник торчит? Мочу нужно через каждые 2 часа сливать. А псориаз только что лечила — один малюсенький тюбик мази больше 2 тысяч рублей стоит. У дочки вся голова в коросте была, я болячки из-под волос отковыривала, — говорит с надрывом Лилия Викторовна.
Фото: Екатерина Вулих / «Русская планета»
Выяснилось, что в семье Карасевых имеется еще двое детей, они вполне здоровы и самостоятельны. Есть и бабушка, которая иногда сменяет Лилию Викторовну на ее «посту», или присматривает за Аней, когда мать едет по очередным инстанциям. Что Аня нуждается еще в нескольких операциях, причем ехать нужно в Москву, а на проезд, проживание и препараты денег нет.
– Но ведь есть министерство соцзащиты, есть фонды помощи детям-инвалидам, есть реабилитационный центр «Семья», в котором помогают семьям, попавшим в трудную ситуацию.
– Социальные пособия платят, но они мизерные, в одном фонде нам отказали — якобы справок каких-то не хватает. Центр… Что центр, мне ребенка лечить надо, — ответила собеседница.
В это время девочка взяла меня за палец теплой мягкой рукой и стала внимательно рассматривать. Подъехал полицейский патруль. Лилия Викторовна явно приготовилась к обороне. Стражи порядка вполне миролюбиво предложили покинуть здание торгового центра и прекратить заниматься попрошайничеством, которое не приветствуется законом.
– Мы никому не мешаем, я ни к кому не пристаю, не заставляю мне платить. Люди сами подают, они нас жалеют, не то, что некоторые, — громко оправдывалась женщина.
У мамы потекли слезы, девочка попыталась оттолкнуть патрульных.
К слову сказать, даже в присутствии стражей порядка Лилии Викторовне подавали сотни и полусотенные. Видели полицейских, прислушивались и — совали деньги прямо в руки матери девочки-инвалида.
Патрульные взяли письменное объяснение с Лилии Карасевой и удалились. Женщина со своей дочерью-инвалидом еще какое-то время плакала на лавочке в холле, а потом встала на прежнее место. В руках снова появился альбом с просьбой о помощи.
– Ситуация явно неоднозначная, — констатирует Антон. — Надо действовать как-то по-другому, просто прогнать их отсюда — не выход.
Этот случай, пожалуй, можно назвать исключением. Семья Карасевых попала именно в ту малую часть реально нуждающихся в помощи людей.
Следующий этап рейда — поселок Строитель, расположенный на окраине Рязани. На небольшом «пятачке» — главной «площади» поселка — находится конечная остановка автобуса № 7 и нескольких маршрутных такси, торговые палатки с выпечкой и фруктами, магазины, рынок. Вроде бы жизнь идет своим чередом на этой отдаленной площади, дети — только «домашние», идут за ручку с мамами и бабушками. Но маленькие попрошайки все же появляются — внезапно, словно выныривают из-под машин.
Две девочки (славянской и цыганской внешности) — уже подростки, еще одна — явная младшеклассница.
– Знакомые все лица, — реагирует спутник. — Месяц назад эта маленькая девочка вся в синяках была, даже на лице синяк.
Замечаю, что сегодня она не избитая — и то хорошо.
Девочки повзрослее «ныряют» за маршрутки, появляются явно с «уловом»: на ходу пересчитывают. Та, что помладше, уже отходит от таксиста — тоже с деньгами. И буквально растворяются среди людей и палаток.
– Это такая тактика: не постоянно просят, а как бы набегами. Может, еще и нас с фотоаппаратом заметили. Исходя из опыта, и за девочками, и за нами сейчас наблюдают.
Действительно, как только я достала фотоаппарат, возникло неприятное ощущение. Только затруднительно понять, кто тут главный: площадь заполнена людьми, многие из которых, вроде бы, ничем конкретным не занимаются. Но девочек-попрошаек мы больше так и не увидели.
Наш рейд завершился. Остался один вопрос, который меня интересовал с самого начала.
– Антон, почему вы занимаетесь этим делом? Отчего вдруг заинтересовали дети, которых используют взрослые попрошайки?
– Все просто: мне жалко этих детей. Страшно представить, как с ними обращаются. Бывают исключения, мы сегодня наблюдали, но все равно ничего хорошего в этом нет. До 7 лет я рос в деревне, там все помогали друг другу, за всеми ребятами присматривали соседи, там были все свои, чужой беды не было.
Чтобы прояснить ситуацию с несовершеннолетними попрошайками, РП обратилась за комментарием к начальнику пресс-службы УМВД по Рязанской области Лидии Родиной.
– К счастью, в Рязани эта проблема не распространена широко, полиция уделяет явлению пристальное внимание. По всем вскрывшимся фактам проводятся проверки. В особенности, если речь идет о несовершеннолетних. Мы обращаемся ко всем рязанцам: если вам стало известно о случаях попрошайничества и использовании при этом несовершеннолетних детей, срочно сообщайте в полицию.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
