Новости – Общество
Общество
И все же первое слово — «мама»
Фото: Екатерина Вулих
«Русская планета» узнавала, как живут, попадают в приемные семьи и возвращаются обратно обитатели рязанского Дома ребенка
18 июня, 2014 20:15
12 мин
На улице Чкалова в Рязани находится Дом ребенка. Здание со стороны дороги закрыто высокими соснами. Жителям Дома ребенка – от 0 до 4 лет.
Удручающее это занятие — путешествие по коридорам и комнатам Дома ребенка. Обстановка там уютная и приветливая, спальные комнаты удобные и светлые, а в игровых так и хочется задержаться, ненадолго вернуться в детство. Ребятишки ухоженные, улыбчивые и развитые порой даже с опережением «возрастного графика»: вот 6-месячный малыш резво ползет по манежу, 2-месячная девчушка спит на животике. Остальные — кто в ходунках бегает, кто с медсестрами и воспитателями общается.
Только тянут они руки к каждой взрослой тете и кричат с надеждой: «Мама, мама!». Главная «мама», Елена Шатская, находит минутку для каждого: кого по голове погладит, кого пощекочет.
Коридор за коридором, комната за комнатой, глаза, глаза, детские глаза. У кого улыбчивые, у кого отстраненные, у кого больные. Каждый четвертый ребенок — инвалид.
– Есть дети с ДЦП, с синдромом Дауна, вот малышка с дефектом нёба, поэтому у нее все лицо деформировано. У этого нашего «героя» недоразвитые нижние конечности, вот такая беда.
Мальчик с огромными карими глазами шустро передвигается по большому манежу, отталкиваясь руками. Ножки скрючены, будто усохли: колготы болтаются за ним ненужными тряпочками. «Мама!» — приветствует нас.
– Скоро поедет на лечение в Санкт-Петербург, — обращаясь ко мне, улыбается мальчику Шатская. — Видите, мы его не рискуем к ровесникам отпускать, могут нечаянно сшибить, больно сделать. Поэтому он с малышами. В остальном развитый мальчишка, веселый.
Сейчас в Доме ребенка находятся не все дети, почти 50 ребят уехали в деревню Сушки Спасского района Рязанской области: там летняя «резиденция» — загородная дача.
В отдельной комнатке на три кровати лежит единственный ребенок — девочка Лена. Рядом с ней, на отдельном столе магнитофон — для ребенка включают музыку и запись птичьих голосов, сказки. У Лены слабенькое тельце и тонкие конечности, но огромная неподъемная голова. Она никогда не сможет ходить, даже сесть в кроватке не сможет. Девочка безнадежна: врожденная гидроцефалия. Елена Евгеньевна говорит, что ей сделали одну операцию и облегчили страдания: уменьшили внутричерепное давление. Собираются еще раз на консультацию, надеются, что помогут чем-то еще.
– Леночка сегодня веселая, — докладывает дежурная медсестра, — не плакала, ничего у нас не болит.
– В одной из клиник Леночку временно положили на кушетку в коридоре, так все родители достали мобильники и начали снимать, — переговорив с сотрудницей, Елена Евгеньевна обращается уже ко мне. — А вы говорите, «доступная среда», «толерантность к инвалидам». Все начинается с обычной культуры поведения.
Заканчиваем обход, осматривая дворовую территорию; здесь тоже все очень достойно. Детские горки, качели-карусели, беседки, газоны и деревья, в тени которых замечаю мужчину, женщину и девочку.
– Это наши усыновители, к будущей дочери ходят, — мимоходом замечает главврач и начинает сокрушаться по поводу того, что утром все клумбы полили, а к вечеру земля уже вся высохла.
– Так вот, о девочке, которую во дворе видели — ее ж на улице нашли, беспризорница. У нее не европейский тип лица, поэтому боялись, что ее никто не возьмет. Ведь все хотят светловолосых голубоглазых девочек в возрасте до трех лет. Но эта супружеская пара прямо влюбилась в малышку с первого взгляда. Теперь приходят с ней гулять, скоро их дело будет рассматриваться.
– Да, я тогда только в должность вступила. Тоже ребенок кареглазый и черноволосый. Так забрали его почти мгновенно, он теперь в районе живет, в отличных условиях. Служба опеки курирует приемные семьи, но и мы отслеживаем судьбу детей, только неформально.
Елена Евгеньевна с явной радостью сообщает, что в последнее время сроки пребывания детей в их учреждении сократились: ребят быстро усыновляют. Совсем скоро должны забрать девочку — ее будущие родители шлют ей альбомы с видами Австрии (будущего местожительства малышки), ресторана, которым владеют усыновители, заснеженных Альп. Встречи усыновителей с малышкой проходят тепло и весело. О случаях издевательств над российскими детьми в американских семьях Шатская говорит так:
– Видимо, такие случаи все же были зафиксированы. Но воспитанники рязанского Дома ребенка, к счастью, живут в нормальных семьях и в хороших условиях, мы поддерживаем отношения.
– Насколько сложно усыновить ребенка?
– Нужно пройти обычную процедуру, собрать пакет документов. Но это внешняя сторона, ведь главное — сто раз подумать, готова ли пара или одинокий человек воспитывать неродного ребенка?
Рассказывает, что совсем недавно отказали в усыновлении паре из Москвы. В процессе изучения документов выяснилось, что в квартире прописаны шестеро родственников. Супруги утверждали, что эти сестры давно проживают за границей со своими семьями, вполне обеспечены, возвращаться не собираются. Но суд предложил как-то решить проблему с пропиской такого количества людей на жилплощади.
– С одной стороны, несправедливо, можно раздуть целую историю. А с другой? Если эти родственницы рассорятся с мужьями и вернутся в эту квартиру, да еще начнут ее делить на несколько частей? И это тоже будет вполне законно. Так куда ребенку деваться? По съемным квартирам или в детдом?
Елена Евгеньевна говорит, что Рязанская область — единственная, в которой один Дом ребенка на весь регион. Поэтому к ним попадают дети со всех районов. Чтобы подкидывали, как в кино, на ступеньки учреждения — такого не было. Рассказывает, что первый в городе приют для младенцев находился на улице Салтыкова-Щедрина. Построен он был в 1913 году, на здании висел специальный ящик с надписью: «Мать! Не подкидывай своего ребенка, а неси сюда, в Дом, где возьмут его безо всяких расспросов и бумаг. Или положи его в ящик, что в дверях, позвони, и этим ты спасешь ребенка от многих болезней и смерти».
Сейчас в Дом ребенка дети попадают тремя путями.
– Ребенок появился на свет в роддоме, и его мать подписывает документ — согласие на усыновление малыша любым гражданином. Второй путь — когда органы опеки изымают ребенка из семьи. Третий — когда мать сама приходит к нам и просит оставить ребенка на временное содержание в связи с трудной жизненной ситуацией. Вторая и третья группа малышей — временные. Ведь мать, ограниченная в родительских правах, может исправиться, да и жизненные трудности рано или поздно преодолеваются.
Шатская говорит, что, по ее опыту, большинство этих самых трудных жизненных ситуаций создается самими родителями. Они сами себя загоняют в тупик. Рассказывает про беременную женщину из отдаленного района области, которая приехала к главврачу вместе со своей мамой.
– Оказалось, что у нее есть еще один ребенок, его попросили на время оставить в учреждении, пока не родится второй. С работой тяжело, а у гражданского мужа тоже нет заработка, потому что нет паспорта. Он и не собирается получать документ, чтобы в армию не ходить! — Елена Евгеньевна то ли удивляется, то ли возмущается. — Вот такие у нас «трудности» случаются, это какая-то другая реальность.
Но встречаются, по ее словам, недобросовестные мамы, которые «сидят на шее» у государства. Одна рязанка оставила в Доме ребенка двоих сыновей — на время устройства на работу. Навещает детей, приносит им подарки. Каждые три месяца пишет новые заявления, чтобы пока не забирать их.
– Но тут выяснилось, что у женщины и квартира есть с удобствами, и работа с зарплатой около двадцати тысяч рублей. То есть хочет жить для себя, чтобы дети не мешали, но и отказ писать не собирается. Так что в следующий раз, как придет, ее ждет серьезный разговор: пора принять кардинальное решение.
– Недавно от сотрудницы управления образования (сектор охраны детства) нашего региона услышала фразу: «Вы не представляете, что это такое, когда потом “родители” отказываются от усыновленных детей. Потому что “у них наследственность”, потому что “они с мужем не совсем похожи”, потому что “супруг передумал”. Имеют место такие случаи?
– К сожалению, имеют, к счастью, немного. Но вот как сказать «немного», если дело касается жизни ребенка? Сломанная психика маленького человечка не измеряется единицами. В этом году у нас взяли и вернули обратно мальчика. Всего через месяц! Сказали, что характер тяжелый. Если бы хотели исправить ситуацию, обратились бы к нашим специалистам, они бесплатно помогают таким семьям. А значит, не пожелали, просто передумали, купил игрушку — выкинул игрушку.
За последние три года было два случая отмены усыновления. В обоих случаях приемные родители отказались от мальчиков. Еще раньше, в 2008, отказались от 17-летней девочки. Ее отправили обратно в детдом.
– Процедура отмены усыновления осуществляется в судебном порядке, никакой ответственности усыновители не несут, возможно только взыскание алиментов на содержание ребенка. Дети, от которых отказались дважды, очень тяжело переживают очередную утрату родителей, для них это катастрофа, — отмечает Шатская и с улыбкой смотрит в окно, где потенциальная приемная мама устроилась в тени голубой ели, на лавочке, с грудничком на руках.
– В вашем Доме ребенка создан Центр комплексной помощи детям с особенностями в развитии. Что это такое, для кого?
– Было время, когда детьми с особенностями развития занимались только медработники, врачи и медсестры. Врачи наблюдали их, ставили диагнозы, прописывали лечение, медсестры выполняли назначения. Такие дети видели в своей жизни только взрослых в белых халатах, даже те, от которых не отказывались родители. И больше никакой жизни они не видели, мир их пугал, не принимал, и это было взаимно. Теперь мы применяем междисциплинарный подход к таким малышам.
Елена объясняет, что при таком подходе с ребенком работает множество специалистов: воспитатель, педагог, дефектолог, врачи разных специализаций. С родителями работает юрист, который разъясняет все законы, касающиеся семей с особыми детьми, и помогает добиться желаемого результата. Дети в таких группах не разделяются по возрастам и диагнозам, они занимаются в одних «компаниях».
– Здесь важно выделить вот что: в случае рождения ребенка с ограниченными возможностями здоровья о нашем центре сообщают еще в роддомах,. То есть появилась возможность не отказываться от малыша, а просто заниматься с ним у нас, по нашей методике. Необходимо понять, что даже самые любящие и самые материально обеспеченные родители не в силах адаптировать ребенка так, как это сделают наши специалисты, — уверена Шатская.
И уже перед моим уходом она рассказала о судьбе малыша с «синдромом бабочки», от которого сначала в ужасе отказались родители.
– Это заболевание называется буллезный эпидермолиз, когда от простого прикосновения на коже появляются пузыри и ссадина. Родители отказались, они были в шоке. Наш персонал — просто герои! — бинтовали малыша десять месяцев, каждый его пальчик. А потом родители все же забрали ребенка домой — наши психологи постарались, поработали с ними, Фонд-Бэла, оказывающий помощь детям с «синдромом бабочки», привлекли. Малыш теперь живет дома, с мамой и папой. Он неизлечим. Но где та грань, где весы, которыми можно мерить, кому жить на этом свете, а кто здесь не нужен?
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
