Новости – Общество
Общество
«И утки у нас всегда зимовали»
Расселенный дом по улице Рабочих. Фото: Екатерина Вулих / «Русская планета»
Почему люди, живущие на территории Рязанского кремля, не хотят переезжать в новые квартиры
28 октября, 2015 14:37
11 мин
Дома в историческом центре города — на территории Рязанского кремля — в большинстве своем уже необитаемы. На окнах еще висят пыльные занавески, стоят пластмассовые цветы, виднеются забытые игрушки и предметы мебели, но тропинки к домам зарастают. В ожидающем сноса двухэтажном доме барачного типа оба входа закрыты на новенькие замки и заколочены. Газовая труба обрезана, электричество отсутствует. Пара частных домов рядом, наоборот, открыты нараспашку, только входить в них как-то страшновато: то ли в подпол провалишься, то ли сверху балка рухнет. Малочисленные обитатели покосившихся строений рассматривают пресс-карту внимательно, не сразу пускаются в откровения.
Часть улицы Кремлевский вал (бывшая Малая Ильинка — Примеч. авт.) пролегает в низине, в «закутке», к которому не знаешь как подобраться. С одной стороны — рукотворный вал, насыпанный в оборонительных целях еще в XIII веке, с другой — автодорога, проходящая на уровне крыш последних в этом месте строений. Жилые комнаты в домах исторически расположены на вторых этажах, потому как «обитаемая низина» была неоднократно затоплена водами реки Оки и Трубежа. Хозяева дома № 2, Александр и Мария, говорят, что в былые времена их доставляли на лодках чуть ли не к окнам спален.
– Говорят, до революции здесь был небольшой постоялый двор с конюшней. Потом дома отошли Рязанскому речному порту, и сюда вселили работников. До нас жили сотрудники речпорта, они получили жилье еще 20 лет назад, теперь мы собираемся «с вещами на выход», — немного грустно улыбается Мария.
Отсутствие радости по поводу предстоящего новоселья объясняется просто: жаль покидать живописное место в центре города и переезжать на самую окраину, фактически в поля, жаль сил и средств, потраченных на ремонт и благоустройство квартиры. На этом «околокремлевском пятачке», по словам Марии, прошла их юность: фактически вся жизнь связана с кремлем и его окрестностями.
– Раньше жила рядом, только чуть выше, на улице Рабочих. Многолюдно было, а какая там стояла голубятня — наверное, больше нигде в городе такой не было. В основном, мужчины голубями занимались, но жила у нас такая бабка Лида — «курилкой» ее называли. Всегда «козью ножку» скручивала и дымила. Так вот, ее голуби издалека узнавали, встречали — слетались к ней. Умерла она в 75 лет, да и голубятню давно сломали.
– А как на праздники гуляли, — подхватывает супруг, — в хорошем смысле. На День речника все собирались, на трех катерах отправлялись «в плавание». Да и здесь, возле Острова, в Оку ныряли, вода-то была чистая, как слеза, ее ж постоянно после разлива чистили. Еще насчет воды вспомнилось: почти рядом с домом колонка была — вода в ней вку-у-усная, без запаха. Срезали, когда дома на той стороне начали строить.
Многие эпизоды вспоминаются хозяевам небольшими кусочками, из которых складывается неповторимая картинка, как в калейдоскопе. Вот — осенне-весенняя грязь возле дома, да такая, что не подойти к крыльцу. Вот — радость в виде рубероида, выделенном местным ЖЭО на починку протекающей крыши. Еще березовая аллея, которую частично вырубили: деревья почему-то начали «чахнуть» с самых верхушек и стали опасными для прохожих.
– У нас же самая низина, так к нам вся вода со склонов стекала. А потом, так получилось, по этой дороге военные на бронетранспортерах все на какие-то ученья ездили — дорогу-то и разбили. И вот, дорогу начали ремонтировать — я немного асфальта попросил, мне дали. Так удалось заасфальтировать дорожку к крыльцу, — вспоминает Александр. — А вон там, на повороте, аллея берез была; когда деревья заболели, одну женщину все же пришибло — так говорят. И пилить их начали. И утки у нас в полынье Трубежа всегда зимовали, а потом как-то внезапно пропали. Их все подкармливали. Почему пропали? Так ведь все заводы в эту речку отходы сливают.
Расселенный дом на улице Кремлевский вал. Фото: Екатерина Вулих / «Русская планета»
Марии пришло на память «огородное»: на склонах вала местный люд долгие года возделывал участки, и со стороны их дома, и со стороны бывшей пристани. Потом власти запретили трогать вал: сказали, что он обрушается, проседает.
– Мы-то не замечаем, что земля осаживается, вал как бы на нас движется. Но у меня как-то папа гостил, когда жив был, — он сразу заметил. Вид из окна у нас незавидный, прямо на земляной вал. Если стоишь перед окном, даже неба не видно. И все равно привыкли так, что даже и не знаем, как будем на новом месте. А сколько сюда вложено — не упомнить. Все же переделывали: печку разбирали, котел устанавливали, постоянно латали, сколько себя помним.
Еще вспоминают, что «на валу, почти над домом» проводились археологические раскопки.
– Вокруг дома копать не пробовали? Вдруг и здесь что-нибудь нашли бы?
– А вдруг сам дом рухнул бы? — смеются хозяева.
Только на выходе поняла, что жить в этом дореволюционном строении становится по-настоящему опасно: полы и потолок накренились в сторону вала, во всей квартире не найти правильного угла в 90 градусов.
Жильцам дома № 2 по улице Соборной телевизор не нужен. Стоит только сесть за обеденный стол, как увидишь и Соборную колокольню, и часть Христорождественского собора, гуляющих школьников и влюбленных, Глебовский мост и продавцов памятных сувениров, которые за долгие годы работы на одном и том же месте превратились в соседей. Кстати, в середине XIX века на месте улицы был пустырь и градоначальники намеревались разбить городской сад. Затем планы изменились, место было отдано под застройку частными домами. Дом, в который меня пригласили, принадлежал благотворителю, почетному гражданину Ивану Николаевичу Кокину.
За время нашего разговора с хозяевами квартиры за окном «проплыл» лошадиный круп, белоснежный шлейф невестиного платья, явилось любопытное лицо подростка: видимо, заподозрил, что в здании находится какой-нибудь музей. Этакий булгаковский подвальчик с окнами у самого тротуара, только хозяйничают в нем не Мастер со своей возлюбленной, а законные жильцы Валерий с Ларисой — Сергеевич и Сергеевна соответственно.
– Отец мой до 83 лет отказывался из родного дома съезжать, и мы не хотим. Отца в этот дом его мама годовалым привезла из Сибири, а в дороге сильно заболела и умерла. Мальчика бабушка воспитывала. Из соседних домов уже все старики съехали, знаете, что с ними стало? Все умерли через год-другой, потому что это как дерево старое — не приживется в новой почве. А молодежь, вроде, довольна переездом. Получается, мы тут остались и еще одна женщина не переехала, но она сейчас срок отбывает. В ее квартире родственники живут — следят за жильем, — рассказал Валерий.
Дом № 2 по улице Кремлевский вал. Фото: Екатерина Вулих / «Русская планета»
Говорят, что никто на них не «давит», не принуждают к переезду, хотя 85% дома принадлежит некоему ООО, которое скупило освободившуюся жилплощадь. Квартира приватизирована, коммуникации работают исправно, платят хозяева за потребленные услуги ЖКХ непосредственно производителю услуг, так как дом не обслуживает ни одна управляющая компания. Мелкие поломки хозяин устраняет сам. Единственное, что беспокоит, так это исчезновение соседа, некогда проживающего через стенку.
– Сергей Маркин жил через стенку, вход в его квартиру — с аллеи. Инсульт у него случился, мы ему помогали — когда за молоком и хлебом сходить, когда покушать сготовим. Только мы все лето на даче проживаем, домой редко заглядываем. А в этом году приехали — нет соседа. Нам продавцы рассказали, что у него второй инсульт случился. Ох, тяжело ему было, наверное, ведь Сергей одиноким был человеком, никого из родни не было. И говорят, видели, как к нему все адвентисты 7-го дня ходили. И вот — пропал. А бумажки со счетами за квартиру до сих пор в дверь суют. И в ЖЭО № 20, к которому мы относились, он в живых числится. Что это значит-то? — переживают супруги.
Говорят, что дом за время своего существования «перестраивался раз сто» — в смысле внутренней отделки. Годах в 50-х появилась ванная комната, с обратной стороны дома была приделана деревянная пристройка. В начале же прошлого века в доме располагалась кофейня и торговая рыбная лавка.
– Нам об этом одна историк-краевед рассказала. Что здесь, в Оке, ловили рыбу и меняли ее на пушнину, которую доставляли по реке из Сибири. Ну, потом-то власть сменилась, дом отдали простым рабочим под жилье, — просветила меня Лариса Сергеевна.
Признается, что очень любит этот дом и переживает за его дальнейшую «судьбу». Еще она — человек верующий. Эти два фактора подвигли рязанку на поездку «к одной святой женщине, обладающей даром предвидения».
– К ней можно неделю в очереди простоять — так много народу едет, потому что все правильно говорит. И вот, попали мы с подругой на встречу, я рассказала, что боюсь за дом: что с ним станет, не выгонят ли нас? Монахиня долго молилась, а потом и сказала: «Дом твой 100 лет простоял, еще столько же простоит, ничего с ним не будет, он крепкий, в 3 кирпича стены. А вот вокруг дома... Выйдешь из дома, а там — палатки, палатки с людьми. И подойдет к тебе мальчик маленький, попросит копеечку, а ты и дать не сможешь, потому что нету. В первый раз расселят всех, а второй и третий — не смогут». Это было за три года до того, как в Украине все произошло и беженцы к нам подались. Видите, первую волну беженцев расселили, но неужели все повторится? Кто еще будет искать у нас убежища? Да, и насчет дома: только потом я узнала, что стены и правда из трех кирпичей сложены, — увлекшись воспоминаниями, поведала Лариса.
– У вас теперь центральный ЗАГС в соседях, вам по-прежнему удобно здесь жить?
– А что тут такого, нам веселей. Только и место они неудобное для дворца бракосочетаний выбрали: здание небольшое, парковочных мест мало; и свадьбы теперь не такие веселые, как раньше. Тогда весь город здесь собирался на праздники, с отдаленных улиц пешком на Новый год шли. И в простые выходные народу здесь было гораздо больше, а экскурсии — так вообще одна за одной. Сейчас ведь и экспонаты почти все убрали, и дорого, наверное. А еще все старики наши на лавочке посидеть выходили — вот когда нужно было воспоминания собирать, — явно сожалеет Валерий. — Кстати, насчет ЗАГСа: в советское время его думали в Ильинскую церковь перенести, в ней тогда городской лекторий был. Но что-то там не сложилось. Даже не знаем, что еще рассказать, живем и живем себе.
– Стены простукивать на предмет клада не пробовали?
– Ой, да не нужен нам клад, — всплескивает руками Лариса, — лишь бы мирно все было, да дом не тронули. Жалко ведь такую старину.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
