Новости – Общество
Общество
Арабопони на скаку остановит
Татьяна Ефимкина. Фото: Екатерина Вулих / "Русская планета"
Как рязанка одна справляется с табуном лошадей новой породы, которую сама же и вывела
22 июня, 2016 18:57
8 мин
Официально породы «арабопони» не существует. Сама зоотехник Татьяна Ефимкина признается «Русской планете», что работа по селекции еще не закончена. Хотя результаты есть — вот они, игривые и резвые, пасутся на лугу. Небольшие лошадки всех мастей, чуть повыше классических пони, но ниже верховых скакунов, 110–130 см в холке. Родоначальники — жеребец арабской породы и невысокая кобылка шетлендского пони.
Арабский конь вместо шубы
Татьяна встречает меня у своего дома в селе Алеканове. Настойчиво зазывает в дом, чтобы попробовать козьего молока. Проходим в дом мимо вяло взбрехивающих цепных собак — хозяйка говорит, они не злые, но службу несут исправно. Заходим на кухню, уже протягиваю руку к большой кружке — и тут же опускаю от неожиданности: прямо в окно заглядывают сразу несколько лошадей. Внимательные карие и голубые глаза, подрагивающие ноздри и уши. Татьяна смеется и поясняет, что им уже пора гулять, поэтому они решили поторопить свою хозяйку и вышли из своего просторного «дома».
– Каждый день выводите?
– В хорошую погоду — конечно. Кормлю один раз в день, но целый день, — смеется Татьяна. — Шучу. Утром в летнее время еще задаю зерна. Потом напоить, почистить — забот хватает на целый день. И так постоянно, без выходных и отпусков.
– Во сколько начинается ваш день?
– В шесть утра. Просыпаюсь, первым делом иду на конюшню проверить, как там они, не заболел ли кто. Все ли веселы. Задаю сено и зерно, возвращаюсь в дом и завтракаю сама. Обычно пью чай. Дою коз. И отправляюсь вместе со своими лошадками на выпас. Со стороны может показаться, что дело это для лентяев: стой себе постаивай, мух отгоняй. Я же с каждой лошадкой разговариваю, общаюсь, они без этого никак. Порой руку положишь на холку — она замирает, почти дышать перестает, так радуется. Мои пони особые: ласковые, преданные и умные.Многие не верят и посмеиваются, но я утверждаю, что гибриды пони и арабской лошади взяли все лучшее от лошадей вообще.
– Как появилась первая лошадь?
– Вместо шубы. Это еще в 90-х было. Копила деньги на шубу. Но узнала, что в Подмосковье стоит жеребец арабских кровей. Мне сказали, что это сын родоначальника наиболее успешных арабских скакунов в СССР, легендарного Песняра, который был продан на аукционе в США за миллион долларов. Я не поверила. С другой стороны, это было страшное время для конного спорта: лошадей сдавали по цене мяса, их нечем было кормить и лечить. И я отправилась якобы за шубой, посмотрела документы — глазам не поверила: он! Самый настоящий сын Песняра, Бунчук. И купила. Правда, потом целый год непонятно как питались... В общем, ждали меня с мехами, дождались с жеребцом. Еле выходили, настолько он был слаб.
«Лошадь кричала от горя после смерти хозяина»
Табунок неспешно рысит по известному маршруту, по сельским улицам, на выпас. Останавливаются на островках особо сочной травы, жеребята взбрыкивают, разминая ноги. Мы с Татьяной отгоняем злых комаров и просто любуемся лошадьми.
Табун арабопони. Фото: Екатерина Вулих / "Русская планета"
Табун арабопони. Фото: Екатерина Вулих / "Русская планета"
– Для чего вы пытаетесь «отшлифовать» новую породу? Чем она примечательна?
– Не поверите, отзывчивостью, умом и послушанием. Одна моя лошадка, Репка, любит детей-аутистов, сама к ним тянется, а они — к ней. А Репкой я ее назвала потому, что она родилась в поле. Когда ее мать начала жеребиться, я подумала: никого рядом нет, ни дедки, ни бабки, буду одна тянуть, как репку. И я справилась — все же зоотехник, — и кобылка справная получилась. Многим деткам она радость подарила. Еще у меня была одна арабопонька Ласка, ее приобрела супруга мужчины-сердечника. Очень она переживала за здоровье мужа, услышала, что общение с лошадьми может благотворно повлиять на работу сердца, и купила. Юрий прожил еще несколько лет, но все же умер. Потом жена звонила и рассказывала, как Ласка каталась по земле и натурально кричала от горя. Еще одна лошадка в Бологое отправилась, к ребенку-аутисту. Или мой воспитанник Квадратик — его тоже сердечник купил, не буду говорить, кто именно, большой начальник. Звонит мне и смеется: «Заноет сердце, присяду у себя возле дома, Квадратик подходит и к сердцу со стороны спины прижимается. Знаешь, Татьян, помогает!» Вот такие они, арабопони. Лечебные.
Татьяна упоминает о последней надежде на выздоровление многих больных людей — иппотерапии. Говорит, что многие ее лошади не знают узды, но вполне охотно принимают детей на спину и катают. Расстроенно рассказывает, что много раз предлагала организовать занятия по иппотерапии, да и просто «кружок общения с лошадью», но ни местные власти, ни предприниматели не спешат пойти навстречу нуждающимся.
– С родителей больных детей много денег не возьмешь, а сейчас везде важна суперприбыль. Мне золотых гор не надо, лишь бы лошади были сыты и ухожены, да тем, кому действительно нужно, помочь. А то ведь мне звонят деятели, предлагают: «Давай ты будешь директором, я — бухгалтером, наймем кого-нибудь работать, лошадей продавать, станем прибыль стричь». Мне такой «бизнес» даром не нужен, — с сердцем возмущается Татьяна.
Про навоз и золото
Раньше у владелицы табунка было много помощников: молодежь интересовалась, приезжала из Рязани. И в самом Алеканове летом много детей собиралось. Сейчас, по словам Татьяны, то поколение выросло, обзавелось семьями — не до лошадей стало. Дочка тоже родила Татьяне внука — впору самой помогать.
– Попросила как-то местных подростков помочь почистить конюшню, за деньги естественно, но они только посмеялись. Не хотят черную работу выполнять. Некоторые ребята приезжают, но не помочь, а пофотографироваться, покрасоваться. Девушка на лошади — это всегда выглядит красиво, но за такой, как кажется на первый взгляд, «легкой» красотой всегда стоит труд. У нас в Алеканове много достойных людей живут: бывшая директор фабрики одной рязанской — трудяга женщина, у нее тоже лошади есть. Так сама за ними ходит. И кормит, и убирает. Бывший гендиректор, бывший военный — все за своими лошадьми сами ухаживают. Не боятся в навозе ручки запачкать, потому что сами люди золотые. Навоз к золоту не прилипнет. Или — золото и в навозе сияет, кому как нравится, — философствует собеседница с улыбкой.
Признается, что одной тяжело. Вспоминает времена, когда ей предлагали реальную помощь. Сначала два бизнесмена, у которых самих было плохо со здоровьем, потом бывший региональный министр сельского хозяйства — любитель лошадей. Но он не смог придумать, подо что Ефимкиной выделить землю, ведь она не занималась животноводством. А бизнесмены уперлись в то, что нет земли — невозможно же проводить занятия с детьми посреди улицы.
Несмотря на ощутимые трудности, алекановские арабопони уже разъехались по всей стране. Катают детей в зоопарках Москвы и Питера, живут в семьях в Хабаровске и Красноярске. Один «арабопонь» даже выступает в цирке Майхровских. Когда Татьяна продает своих питомцев, то радуется и переживает одновременно — а хорошо ли будет им в чужих руках?
– Мои лошадки могут быть полезны везде, в той же работе на приусадебном участке. Просто мы уже отошли от этого понимания, многие думают, что лучше приобрести технику. Как знать, ведь техника не подойдет, не приласкается, не посочувствует, а мои лошадки настолько добродушные, что в денник можно пустить трехлетнего ребенка — не обидят, даже не толкнут. Вообще-то, «чистые» пони достаточно вредные, со множеством нехороших привычек. Арабопони не позволят себе никаких вольностей, хотя настоящая селекционная работа проводится столетиями, а я всего чуть больше четверти века этим занимаюсь. Как бы ни совершенствовалась техника, лошади всегда будут в нашей жизни, — уверена Татьяна.— С любовью к лошадям рождаются, с ней же и умирают, это неизлечимая болезнь.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости