Новости – Общество
Общество
«Могли с прогулки крыло самолета притащить»
Экскурсовод Владимир Самошин. Фото: Екатерина Вулих / «Русская планета»
Почему в районе Дягилево даже дети разбираются в модификациях самолетов-бомбардировщиков
20 ноября, 2015 17:11
11 мин
В небольшом городке в районе Дягилево, огороженном еще в советские времена от внешнего мира глухой бетонной стеной, соседствует Центр боевого применения и переучивания летного состава (43-й ЦБП ПЛС), 203-й отдельный гвардейский авиаполк самолетов-заправщиков, авиационный ремонтный завод и назвать сухим словосочетанием «жилой сектор» уютные зеленые дворы язык не поворачивается. Тут даже казармы и здания с учебными классами, построенные в первой половине XX века, кажутся по-домашнему обжитыми, монументальными и надежными. В нескольких сотнях метров от всего этого — действующий аэродром. Как возник «городок на аэродроме», как живется семьям летчиков под рев взлетающих самолетов, узнала корреспондент «Русской планеты».
Авиагородок начинается с самолета-памятника Ту-16, намертво привинченного своими шасси к постаменту. Сразу за ним — «пережиток прошлого», КПП, на котором давно уже никто не дежурит, не спрашивает, к кому вы идете и с какой целью. Это военное правило отменено лет 10 назад. Теперь в городок может войти любой желающий, даже въехать, но — до определенного рубежа. По центральной аллее проезд запрещен. На планировку городка наложен отпечаток военной простоты и дисциплины: подъезд к жилым домам и воинской части — по дороге справа, выезд — по дороге слева. Даже дома стоят здесь, как солдаты, в четком строевом порядке, прикрытые маскировочной сеткой — старыми деревьями. Единственная вещь, которая никак не вписывается в окружающую идиллию, это противотанковые ежи, установленные в начале центральной аллеи и перед воротами воинской части. Потому как на территорию гарнизона «за здрасьте» по-прежнему не попадешь. Но можно сказать волшебные слова: «В Музей дальней авиации», и двери КПП раскроются.
Почти сразу же пропускной «вертушкой» гостей встречает Владимир Ильич Ульянов (на постаменте) и Владимир Васильевич Самошин (на своих ногах) — некогда действующий летчик, в настоящее время — отставной майор и экскурсовод.
– Первый за сегодняшний день взрослый человек пришел, а то все «школота». Среди ребят мало таких, которым действительно интересны экспонаты музея и история дальней авиации. А наши, из 21-й школы, уже и так почти все знают. Ну, с чего начнем?
Начинаем с истории городка, который был заложен в 1940 году. Правительством СССР было принято решение организовать высшие школы штурманов, одна из которых и была открыта на аэродроме в Дягилево. Возглавил школу генерал-майор авиации Александр Беляков — тот самый штурман знаменитого экипажа Чкалова, который первым совершил перелет в США через Северный полюс на самолете АНТ-25. При приближении фронта к Рязани Высшая школа штурманов продолжила свое существование в Средней Азии, в 1944 году вернулась в Дягилево. В то время и началось строительство «сталинских» жилых домов.
Одна из экспозиций Музея ДА. Фото: Екатерина Вулих / «Русская планета»
– Штаб, солдатский клуб и казармы для военных и какие-то дома для летчиков начали строить еще в 40-м, у нас даже где-то есть план, какой дом начали строить первым, какие потом. И после войны, когда аэродром заработал в полную мощность, семьи летчиков и слушатели школы высадили тут деревья и разбили клумбы — чтоб не задохнуться от поднимаемой самолетами пыли, — рассказывает Самошин.
К 50-м годам появился фруктовый сад, стадион, началось строительство дороги, ближе к 60-м начинается строительство школы, на месте корой были поочередно пустырь, огороды и детская площадка. До этого времени, по словам старожилов, школа располагалась в здании Солдатского клуба, на третьем этаже. На первом проходили танцевальные вечера. Во время танцев патруль следил за тем, чтобы советская молодежь не вздумала станцевать рок-н-ролл или какой другой буржуазный танец — как и во всех других клубах страны. Строго соблюдался комендантский час: появление ребенка или подростка на улицах городка после 21:00 было чревато серьезными последствиями для родителей.
За разговором подходим к музейным залам. Первые стенды посвящены первым летательным аппаратам и первым летчикам, но самого интересного, на взгляд Владимира Васильевича, пока среди экспонатов нет.
– Был в нашем архиве, там нашли газету «Рязанские ведомости» за 1911 год, в номере — объявление о первом полете над Рязанью летчика Габер-Влынского Адама Мечиславовича, известного испытателя. Полет был показательным, своеобразным представлением: в заметке говорится, что количество билетов ограничено. Вот такое открытие, широко о посещении Габер-Влынского, этой мировой знаменитости, нашего города, не было известно. Собираемся отксерокопировать страничку и поместить ее сюда, — сообщает Самошин.
В музейных залах, как и положено, — фотографии, биографии, макеты и ордена. Но есть такие экспонаты, перед которыми замирает сердце. Ржавая «рукоятка пулемета ШКАС штурмана Бибикова» — именно так отмечен экспонат. По словам Владимира Васильевича, когда часть оружия откапывали из земли, ее сжимала кисть погибшего летчика. Или стенд с военными снимками, на которых виселицы и дети, плачущие над убитыми матерями. Стенд перетянут колючей проволокой, под ним — свеча памяти и печка-буржуйка. Рядом рабочий патефон с пластинкой Утесова. Хрипы, шуршание, и — вот он, голос, которым заслушивались в минуты затишья. Именно под него мечтали о мире и влюблялись.
Или винт от самолета Ил-4, сбитого под Рязанью в 1941 и извлеченного из земли в 1989 при проведении раскопок в Агро-Пустыни. Одна лопасть пробита.
Еще один раритет — наградной пистолет с надписью «В память Отечественной войны» — чуть не покинул стены музея: во время своего визита им сильно заинтересовался назначенный тогда министром обороны Анатолий Сердюков. Оружие осталось на месте, но после того памятного визита были вывезены трофейные часы из красного дерева, а сам музей приказано закрыть по причине «аварийности и убыточности».
– Почти 2 года музей работал «подпольно», но так и не закрылся по-настоящему, — вспоминает Самошин.
Еще одна экспозиция находится прямо под открытым небом: это площадка авиационной техники, на которой собраны самолеты Ту-16, М-4, Ту-22ПД, Ту-22М2, Ту-22М3 и Ту-95К. Для взрослых экскурсантов и жителей городка эти летные машины почти священны, мальчишки не могут удержаться, чтобы не влезть на крыло какого-нибудь самолета.
– Ругаем, запрещаем, но пацаны — они и есть пацаны, что с ними поделаешь. Лишь бы вандалы не лазили, а то всякие у нас случаи были, — поясняет экскурсовод.
У старожилов авиагородка бесполезно спрашивать, как они могут жить при постоянном реве самолетов.
– Соседи переехали в другой район города. Хорошее место, аллея зеленая рядом, но и железная дорога недалеко. Мы с мужем приехали в гости, посидели, и я ужаснулась: «Как вы живете в этом аду, тут же от поездов уши закладывает». Потом переглянулись и расхохотались: шума самолетов не замечаем, а поезд сразу услышали, — рассказывает с улыбкой бывший директор дягилевского Дома офицеров Наталья Киреева.
Говорит, что и сейчас авиагородок выгодно отличается от любого микрорайона города, но 20 лет назад никто из старожилов и мысли не мог допустить, чтобы переехать в центр города.
– Здесь даже воздух был гораздо чище. Возвращались из города — надышаться не могли. А чистота какая была в нашем городке. Просыпаешься утром — а командир части уже прошел по всей территории, уже выслал солдат на уборку, уже метут до блеска. С детьми вообще проблем не было: накормили — выпустили на центральную улицу, никогда в голову не приходило, что что-то с ними может случиться. И вот еще о чем жалею: нет сейчас такой дружбы между соседями, какая раньше была. Бывало, заходит соседка и говорит: «Наташ, ты сегодня не готовь обед, я кастрюлю котлет навертела». Завтра я на всех готовлю.
Винт самолета Ил-4 с пробитой лопастью. Фото: Екатерина Вулих / «Русская планета»
Наталья Николаевна — жена офицера, женщина выносливая, всегда оптимистически настроенная. Но эти воспоминания ей даются нелегко: «Разбередила ты мне душу», — признается, отворачиваясь в сторону. Потому что нет уже ни Дома офицеров, ни былой дружбы офицерских семей, да и сам городок наполовину принадлежит городу, а не Министерству обороны. После того как жилые дома авиагородка отошли муниципалитету, многое изменилось. Даже, вспоминают местные, хотели отобрать у них артезианскую скважину и продавать «очень-очень вкусную» воду в ларьках. Но военные — на то они и военные: отбились.
– Еще у местных пацанов было «волшебное» место, его называли «солдатской свалкой» — это была настоящая свалка авиационных запчастей возле аэродрома. Сыновья наши пропадали там с утра до ночи, чего только во двор ни тащили — все что-то невиданное мастерили. Могли и крыло от самолета притащить, мы только ахали. А порядки были на самом деле очень суровые. Ко мне мама из деревни приезжала — так я должна была заранее оставить заявку на КПП с ее паспортными данными и целью приезда. Если вдруг приезжала на машине с шофером — указать и данные шофера, и номерной знак автомобиля. А вот девушки из педагогических института и училища к нам так проходили: мы их приглашали на вечера в Дом офицеров.
Обхожу городок еще раз, уже по вечерней темноте. Тихо, спокойно, почти безлюдно — непривычно. При попытке сфотографировать ворота воинской части ко мне подбегает молодой военный с КПП, спрашивает документы. После небольшого разбирательства выясняем, что, вроде бы, ничего секретного в самом существовании ворот нет, но и снимать их тоже почему-то не принято.
Уже на выходе останавливаю двух 10-летних друзей.
– Ребята, а вы в музее бывали? К самолетам часто ходите?
– Ой, да сто раз были, мы тут все знаем, мы ж по-любому станем летчиками, — отмахнулся один из них и глубокомысленно добавил, — У нас судьба такая.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
