Новости – Общество
Общество
«Лошадь у Введенья в грязи утонула»
О чем писали рязанские газеты 100 лет назад
8 августа, 2014 17:56
15 мин
В конце XIX века в цокольном этаже сгоревшего в 2007 году дома №3, что в Газетном переулке, появилась первая частная в Рязанской губернии типография, вышла в свет первая частная газета. Ее издателю, Николаю Дмитриевичу Малашкину, пришлось пойти на всевозможные хитрости, чтобы проект газеты был утвержден и разрешен к выпуску. Для начала он назвал газету «Рязанский справочный листок». Слово «справочный» должно было указать цензорам на несерьезность и безопасность издания. В пилотном номере редактор объявлял, что состоять газета будет из разнообразных объявлений, ответов на вопросы читателей и некоторых заметок из области сельского хозяйства, краеведения. И это сработало — «Листок» начал выходить. Со временем слово «справочный» стали печатать мелким шрифтом, а потом и вовсе удалили из названия. О чем писали газеты Рязани больше века назад, «Русской планете» рассказала соискатель на звание кандидата филологических наук факультета журналистики СПбГУ Кристина Азарскова.
Типолитография Малашкина была открыта в 1889 году, а в 1891 году преобразована в фототиполитографию. Тогда же начал выходить «Рязанский справочный листок».
Сейчас Малашкина называют основателем рязанской журналистики и прессы. Именно он стал первым издателем газеты, в которой корреспонденты и постоянные читатели могли выразить свой взгляд на происходящее в стране и городе, даже внести свои предложения. Такая провинциальная периодика сильно отличалась от привычных «Рязанских губернских ведомостей», в которых печатали «сухую» информацию: важные государственные указы, заграничные новости, официальные объявления, исторические зарисовки, краеведческие заметки.
Николай Дмитриевич окончил Московский университет, преподавал математику и географию во 2-й Рязанской мужской гимназии. В своей типографии также издавал и книги по истории, детские познавательные книги, географические карты, учебные пособия. Старался наладить выпуск таких пособий, чтоб они стоили как можно дешевле и становились все более доступными для широкого круга рязанцев. Газета «Рязанский справочный листок» в розницу стоила 5 копеек, подписная цена была 1 рубль.
С самого начала выпуска «Листка» Малашкин предполагал сделать из этой газеты издание несколько иной направленности — полностью педагогической. Чтобы в ней разбирать спорные вопросы воспитания, проблемы гимназистов, новое в науке. Воплотить в жизнь идею полностью у Малашкина не получилось, однако газета стала весьма популярной у местной интеллигенции. 3 февраля 1905 года Николай Дмитриевич скончался, его печатное издание понемногу стало приходить в упадок. В семье долгое время не могли прийти в себя после утраты.
В числе прочих корреспондентов в «Рязанском справочном листке» работали дочери Малашкина — сначала Клавдия, потом повзрослевшие Ольга и Елизавета. Конкуренты издания — сотрудники «Рязанских губернских ведомостей» — язвительно называли сестер Малашкиных «музами фототиполитографии».
Одна из сестер взяла первое в Рязани интервью, оно было сделано с денщиком Владимира Коссацкого, капитана 137-го Нежинского полка, Иваном Дашковым. Капитан был своеобразным «военным собкорром» во время русско-японской войны и присылал в редакцию очерки военного быта, боев, других значимых событий в рубрику «Военные отголоски». Когда Коссацкого убили, денщик, вернувшись в Рязань, описал, как произошла трагедия. Это был трогательный рассказ о том, что он даже не заметил в ходе боя, как ранили капитана Коссацкого. Затем денщик нес тело хозяина с поля боя на руках, определял его к погибшим. Диалог между корреспондентом и интервьюируемым указывал на то, что денщик был «из простых», не владел «высоким штилем».
Одна из сестер взяла первое в Рязани интервью, оно было сделано с денщиком Владимира Коссацкого, капитана 137-го Нежинского полка, Иваном Дашковым. Капитан был своеобразным «военным собкорром» во время русско-японской войны и присылал в редакцию очерки военного быта, боев, других значимых событий в рубрику «Военные отголоски». Когда Коссацкого убили, денщик, вернувшись в Рязань, описал, как произошла трагедия. Это был трогательный рассказ о том, что он даже не заметил в ходе боя, как ранили капитана Коссацкого. Затем денщик нес тело хозяина с поля боя на руках, определял его к погибшим. Диалог между корреспондентом и интервьюируемым указывал на то, что денщик был «из простых», не владел «высоким штилем».
«– Что же так, он и не вскрикнул, как упал?
– Ничего, даже не охнул, упал, да и все, даже кровь не показалась, прямо там и запеклась.
– Ну что же ты?
– Я так и заплакал, говорю, ох ты господи, Боже мой! стою и смотрю на него.
– Ну а тебя самого не ранили?
– Никак нет, не ранили, не контузили».
Сестры, в числе прочего, писали много рассказов о войне или просто о человеческих отношениях — любви, дружбе. Чаще всего такие небольшие рассказы печатались в праздничных номерах. Пользовались популярностью истории о том, как родные ждут с войны своих мужей, сыновей, возлюбленных. И, чаще всего, не дожидаются. Были и исключения. Так, выбивается из ряда печальных история отца, который ждал своего сына с войны, сумел скопить денег и купить торговую лавку. Он постоянно думал, как придет сын с войны, как они будут вместе торговать и тем жить. Концовка произведения жизнеутверждающая: сын на самом деле вернулся, жизнь пошла так, как задумывал отец.
Публикации местных газет первой половины XX века затрагивали городские проблемы, которые существуют и сейчас. Высмеивали и осуждали человеческие пороки, с которыми так и не смогли совладать современные рязанцы.
«Когда на Липецкой все спали,
Когда и сторож задремал,
Один воришка половину
Мощеной улицы украл».
Или такое описание рязанских улиц:
«В Рыбацкой прямо наводненье,
От дому к дому надо плыть,
Проходят слухи, что там уж скоро
Хотят ковчег соорудить!».
Нэлли, газета «Рязанская жизнь», рубрика «Малый фельетон», 1913 год.
Рязанцам хорошо известно, что Рыбацкую регулярно затапливает и по сей день, сто лет спустя. Городские власти так и не смогли оградить горожан от разливов Оки.
Рязанское бездорожье тоже затрагивалось в публикациях прошлого века.
«Печальный демон, дух изгнанья
Летал однажды над Рязанью <…>
Поныне площадь эта там
Слезою демона залита,
И обыватель, чтоб пройти
Чрез нее, берет корыто».
(«Рязанская жизнь», раздел «Рифмы дня», 26 августа 1912 год.)
Отвратительное, и даже опасное, состояние рязанских дорог упоминается в прессе начала прошлого века многократно. Встречаются и казусы, когда высокие чиновники, то ли ошибочно, то ли по незнанию, берут на себя смелость рассуждать о том, о чем представления не имеют. Так, в 1908 году в брошюре «Полицейское право» появилось сообщение, из которого следовало, что в России лишь в двух городах по замощенным улицам приятно ездить: в Риге и в Рязани. Корреспонденты газеты «Рязанская жизнь» тут же отреагировали язвительным замечанием: «А еще пишут — “лошадь у Введенья в грязи утонула!”».
Тема воровства «из общественного кошелька» также периодически появлялась на страницах рязанских изданий.
«А вот картина отличная,
Провинциальная, а не столичная,
Обыватели в «Ясли» деньги бросают,
А заглянуть туда и не смекают.
Понадеялись на распорядителей,
Ну а вышли горе-благодетели.
Помещения в «Яслях» холодные,
А дети ходят голодные,
За обедом у них голые щи,
А за ужином и так посвищи.
Жить можно».
Стихотворный фельетон принадлежит анонимному автору, опубликован в «Рязанском вестнике» в 1909 году. Тогда «яслями», судя по всему, называли сиротское заведение, на содержание которого деньги собирали «всем миром».
В современной Рязани более двух десятилетий не утихают споры о том, что же этакое придумать с Рюминой рощей, как бы ее перестроить, облагородить и вычистить. Проблема, как оказалось, старинная — ей больше ста лет. После смерти Николая Гавриловича Рюмина, владельца загородного имения с китайской беседкой посреди пруда и другими изысками XIX века, роща пришла в упадок, ее выкупил муниципалитет. «Отцы города» решили распродать землю под частную застройку — как сейчас сказали бы, под коттеджный поселок. Но почему-то почти никто так и не заинтересовался данным предложением.
«Так пятнадцать лет усердно
Гласные сидели,
Думу думали, писали,
Перья лишь скрипели!..,
Вот вчера свершилось дело,
Дело золотое:
Нашу рюминскую рощу
Заселили…трое!..»
(Нэлли, «Рязанская жизнь», «Долго ждали и…дождались!..», 11 августа 1913 г.)
В «бесхозной» и замусоренной роще проходили народные гулянья, а в будние дни в ней проживали, как сейчас говорят, бомжи.
Коллег из позапрошлого столетия волновали и проблемы загрязненной реки Лыбедь. Во второй половине XIX века известная рязанская писательница Надежда Дмитриевна Хвощинская писала, что только в Рязани этот ручей еще могли называть речкой. В газетах высказывались, что эту «вонючку» обходят стороной и собаки, и коровы — пить брезгуют, а люди купаются. Еще раньше, в 1897 году, в «Рязанском листке» предлагали пустить реку по трубе.
Реклама в печатных изданиях существовала и в те времена. Любопытна реклама Шустовского коньяка, публикуемая обычно в подвале первой полосы и написанная в форме житейской истории. Один из примеров — баллада о любви «Как они познакомились», принадлежащая неизвестному автору.
Я сидел в вагоне эдак,
А она сидела так…
Было скучно мне. От скуки
Пил я шустовский коньяк.
Золотистой влаги прелесть
Разгоняла грусть-печаль.
А она сидела скромно,
Устремивши взгляды вдаль…
Белокурая головка
И глаза, как васильки…
Что за ножка, что за ручка
Вот спасенье от тоски!
Так проехали верст двадцать.
Я смотрел, я просто млел.
Мы вдвоем в купе сидели.
Наконец я осмелел!
Быстро я из несессера
Рюмку чистую достал.
Не угодно ли отведать?
Милой спутнице сказал.
Улыбнулась, точно солнце,
Значит, цели я достиг.
И атласистую ручку
Потянули в тот же миг.
Я представился галантно
Назвала себя она,
И две рюмки чудной влаги
Осушили мы до дна…
У нея зарделись щечки…
Рюмку вновь наполнил я.
Через час мы говорили,
Как старинные друзья.
Кто-то на ухо шептал мне:
Дурень! Счастие лови
И…еще чрез час я страстно
Признавался ей в любви.
На вокзал мы вышли оба,
Самых пылких чувств полны…
А теперь я — муж счастливый, —
Муж прелестнейшей жены!
Пью блаженство полной чашей,
Не могу забыть никак,
Что меня счастливым сделал
Чудный шустовский коньяк.
С 1911 года в России стали отмечать День белой ромашки — в этот день собирали пожертвования для лечения больных туберкулезом. В этот же день известный в городе врач В.В. Невский убил свою жену.
Из заметок об этом криминальном происшествии следует, что доктор, скорее всего, любил свою супругу, а жена нещадно ревновала его ко всем окружающим женщинам. Что случилось на месте преступления в деталях — из заметок не слишком понятно, но врач застрелил жену и добровольно сдался в полицейский участок. Очень раскаивался в содеянном и полностью признавал свою вину.
В «Рязанском вестнике» описываются похороны убитой: «Я бы назвал это женскою демонстрацией. В их глазах покойная — жертва рабства женщины, этого тысячелетнего первенства мужчины». Корреспондент «Рязанской жизни» выразил несколько иную, довольно смелую точку зрения: «Мы, не разбираясь в причинах, не заглядывая глубоко в души супругов, разрывающих свою совместную жизнь, осуждаем их и требуем, чтобы они жили вместе и, как естественное следствие этого, толкаем их на убийство».
Среди публикаций того времени есть заметки путешественников. Так, муж с женой периодически публиковали очерки о своих пеших путешествиях — рассказывали о пользе такого времяпровождения для здоровья. Писали о вегетарианстве, которого сами придерживаются уже 15 лет, но для большинства жителей Рязанской губернии это было явлением диковинным и непонятным. Делились своими впечатлениями от увиденного в российских деревнях: «Мы встречаем деревни, где в избе, как после нашествия неприятеля, буквально корки хлеба нельзя было достать, а на окнах и под лавками красовались водочные бутыли», — примерно так писала путешественница в марте 1913 года.
Словно в противовес деревенской — голодной, но пьяной — жизни сатирически описывается быт городской, «купеческо-потребительский». Под фельетоном «Торговые делишки» снова встречаем подпись «Нэлли». Исследователи публицистики Рязанской губернии установили, что под этим именем писала Елена Доброклонская. Предположительно, она проводила на войну близкого друга или возлюбленного, потому что из-под ее пера вышло много сентиментальных рассказов и стихов на эту тему. Конкретно об ее личности ничего не известно. Но остались сборники стихов и фельетоны.
«Оля, Катя, Маруся и Зина
Целый день у окна магазина,
И тревожит их дума одна:
«Что за прелесть товар Шульгина!
Ах поймите, милейший папаша,
Говорила отцу дома Маша,
На дворе так прелестна погода,
На платки заграничные мода!»
И другая просила уступку:
Купи, мама, кисейную юбку,
Что вот носит соседка Полина,
И всего-то ведь четверть аршина.
И сестра ее вторила Лена
«Ну чуть-чуть подлиннее колена»…
И, вздыхая, отцы покорялись,
И на юбки, платки разорялись,
А Шульгин на отцовские слезы
Улыбаясь, расцвел точно роза.
«Очень вам благодарен! кричит.
Вы поправили мой аппетит»
Не угодно ли что показать?
Я беру вместо трешницы пять!..
Но…веревочку сколько не вить,
А концу непременно уж быть.
И в мечтах чуть не замок создав,
Вдруг Шульгин попадает под штраф.
Он подумал… Всплакнул может даже.
И назначил тотчас распродажу.
Думал штраф он свести свой на ноль,
Но вдруг слышит, что едет контроль,
Из пяти аль шести мудрецов
Осадить безобразных купцов.
И по милости модниц Полин
Слышно, лавку закроет Шульгин
Ах, Маруся, Настюша и Зина,
Не жалейте его магазина,
Если правда ему не изъян,
У него уже полон карман…».
Еще одна вечная тема — невыполненных обещаний по благоустройству города.
«Знать пруду, что на Затинной,
Жить от Бога повеленье!
Сколько лет мечтали люди
Об его уничтоженье!
И мечтали понапрасну —
Пруд, конечно, не зарыли.
Прежде денег не хватало,
А теперь родник открыли!»
Многих материалов — дореволюционных рязанских газет, книг и журналов того времени — в Рязанской Горьковской библиотеке и архивах попросту нет. Зато они сохранились в Российской Государственной библиотеке — «Ленинке».
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
