Новости – Общество
Общество
«Тебе сколько после лечения жить назначили?»
В палате радиологического корпуса. Фото: Екатерина Вулих / «Русская планета»
Пациенты Рязанского онкологического диспансера — о причинах болезни, полезных сторонах радиации и «внеземных» врачах
14 сентября, 2015 18:08
12 мин
В корпусах онкологического диспансера — поликлинике, операционном и радиационном — не принято шуметь, скандалить или громко смеяться. И плакать так, чтобы другие заметили, тоже не принято. Пациенты ведут себя тихо и нетребовательно. До всех дойдет очередь, всех примут, всех, кого надо, госпитализируют. Многих — по второму и третьему разу. Попавшие сюда впервые выходят из врачебного кабинета удивленные, с растерянностью и отчаяньем в глазах. С завидным упорством читают и перечитывают направления в стационар: а вдруг все услышанное от онколога — нелепая ошибка? Вдруг — расстройство слуха и зрения, а на самом деле в этой важном бумажном квадратике написан совсем другой, до смешного легкий диагноз?
Коридоры поликлиники переполнены мужчинами и женщинами, пожилыми людьми и совсем уже стариками, спортивного вида юношами и совсем молодыми дамами. Даже беременных не обходит стороной онкологическая беда. «Как же так, ведь я никогда не пила и не курила, и вот — на тебе, рак, а за что?», «Мне всего лишь 35, я до последнего не верил предположениям врачей, и вот — результаты анализов. Такого просто не может быть», — то и дело слышится в очереди. И — вопросы друг к другу, с надеждой в голосе: «Шанс-то хоть есть?», «А стоит ли бороться?», «Вы сами-то верите в выздоровление?»
В стационаре такие разговоры безжалостно пресекаются врачами. «Только оптимизм, только положительные эмоции, из телепрограмм — только комедии, из еды — только здоровая пища. Больше гулять, меньше думать о болячке и — ни в коем случае не выслушивать истории болезней соседей по этажу. Иначе никакое лечение не подействует», — подобное напутствие получают (вместе с комплектом постельного белья, разъяснениями по поводу процедур и распорядка дня) все пациенты без исключения.
Корреспондент РП получила согласие от пациентов и сотрудников онкологического диспансера на публикацию их наблюдений, историй, мнений по поводу заболевания. Имена некоторых героев по описанным ниже причинам изменены.
Для части пациентов утро начинается в пять часов — выходят на улицу, чтобы подышать уже осенним свежим воздухом, размяться, покормить «прибольничную» живность: накрошить вчерашний хлеб воробьям (которых по-быстрому разгоняют голуби и вороны), отдать остатки молочной каши приветливой черно-белой кошке или кусочки яблока двум ежам — колючие посетители являются только с наступлением темноты.
– Тут еще кот живет рядом с пищеблоком — он матерый, эту кошку гоняет. А пациенты радиологического корпуса подкармливают: живая ж скотинка, ей тоже питаться надо. Да и на душе как-то светлей становится, по-домашнему. Один мой «коллега по болячке» даже на Рюмин пруд ходит рыбачить — мелкоту поймает и кошке отдает, — поясняет 64-летний Владимир Петрович. — Тут жизнь совсем другой становится: раньше, может, этих воробьев никто и не замечал, а теперь вот наблюдают за ними, подшучивают, с кошкой разговаривают. Узрели, значит, всех этих «божьих тварей». Они для нас — как весточка из той, здоровой жизни.
Историю своей болезни пересказывать не хочет: мол, ничего интересного. Третий курс «химии» переносит вполне терпимо. Сдаваться не собирается, потому как нужно еще увидеть третьего внука (который родится через полгода), собрать дачный урожай, «да и вообще — хозяйка моя одна не справится по этой жизни».
Радиологический корпус онкологического диспансера Фото: Екатерина Вулих / «Русская планета»
Чуть поодаль от больничного корпуса, на импровизированной лавочке (из бревен и досок), расположились мужчины. На перекур. К вопросу о вреде курения относятся философски: «Вон, 90% пациентов не курят, а все равно сюда попали», — невесело усмехаются они.
– А толку — теперь бросать-то? Мне года два жить осталось, зачем еще в чем-то себе отказывать? И так немного радостей в жизни видел. А вот ведь на свежем воздухе — всегда: на охоте, на рыбалке, на огороде, сам-то я деревенский. Что же получается? Хоть в городе автомобильными и заводскими выхлопами дыши, хоть в селе лесным воздухом, все равно итог один? — почти неслышно бормочет тот самый пациент, который подкармливает местную кошку свежей рыбкой.
Все стараются бодриться. Пересказывают друг другу рецепты снадобий от рака — в основном, это гремучая смесь алоэ, полыни и чаги, настоянная на спирту. Или чудесные истории исцеления после посещения святых источников. Ходят к мощам блаженной Любушки Рязанской — часовня находится недалеко от больницы, на Скорбященском кладбище. По церковным праздникам — за святой водой и на службы в храм.
Подолгу разговаривают о болезни, суеверно стараясь не произносить слова «рак». «Болячка», «зараза», «опухоль» — так словно бы безопаснее, вроде не так страшно. Строят планы на ближайшее будущее; чаще всего эти планы касаются сбора дачного урожая и заготовок на зиму, ремонта крыши частного дома и замены батарей центрального отопления в квартирах.
Недолюбливают «нытиков» и посмеиваются над пациентами «с депутатскими запросами». Радиологический корпус — современное здание с палатами на двоих, пластиковыми окнами, душевой и туалетом, шкафами для верхней одежды и сумок в каждом «номере», с зимними садами на каждом этаже и просторными холлами. Но все же, по словам собеседников, находятся недовольные. То пожалуются, что вода в душе не слишком горячая, то лифт чересчур долго ждать приходится. «А джакузю тебе в палате не поставить? Ты главврачу заявление напиши — сделают», — спрашивают тут же требовательных граждан и смеются. Шутка, похоже, переходит от пациентов к пациентам «по наследству».
Во всех разговорах чувствуется незримая грань, которую стараются не переступать. Правда, самой довелось услышать, как бодрая старушка в кружевной шляпке спрашивала у худощавой женщины с чернотой под глазами: «Ну, тебе сколько после этого курса химии жить назначили?»
Милю привезли сюда на инвалидном кресле больной свекрови — сама ходить уже не могла из-за сильных болей. Говорит, что давно уже «обрусела», но крутой цыганский характер все же показала: то плакала, готовясь вот-вот умереть, и собирала вокруг себя дежурных врачей всех специализаций, то принималась ухаживать за соседками по этажу, которые чувствовали себя еще хуже. Утром ходила в церковь, вечером «раскидывала картишки». А потом раскаивалась в том, что пришлось обмануть пару старушек:
– Им жить-то всего по году осталось, а я наврала: сказала, что больше семи. Ну как я могла им об этом сказать? Гадаю редко, но когда берусь — у меня все сбывается. Не подумай, я этим не зарабатываю, я вообще в таборе не жила никогда, но бабушка в детстве еще научила.
В ней на удивление логично уживаются детская капризность и стремление помочь окружающим, первобытный страх перед болью и упорное нежелание лечиться («Умру — так умру, не надо меня мучить»), раздумья по поводу ухода в монастырь и переживания из-за картошки, которую надо успеть собрать до осенних дождей. Весь курс лечения волновалась, справляется ли муж со свекровью, которая перенесла инсульт, а теперь «лежит и чудит».
– А у меня еще зимой прямо весь живот заболел. Пошла в свою Сасовскую поликлинику к гинекологу. Врач у меня даже анализы не взяла, сказала, что это грибок и велела лечиться раствором борной кислоты. И мужу сказала тоже лечиться. Я говорю: «Какой грибок, это же заразная болезнь, а мой муж — не гулящий». Она только хмыкнула. Потом мне несколько раз скорую вызывали и отправили в районную больницу. Там врач сразу понял, что со мной. И дал направление в Рязань, в онкологическую поликлинику. Тут сказали ждать, пока место освободится. Была в шоке: думала, что я — одна заболевшая на тысячу, а тут сто-о-лько народу. Десятки людей каждый понедельник приезжают с сумками, а ложатся только единицы. Остальные ждут, — сумбурно рассказывает пациентка.
На лечении в онкодиспансере. Фото: Екатерина Вулих / «Русская планета»
Как приходилось приезжать с вещами на госпитализацию и возвращаться домой ни с чем, рассказывают очень многие. И делятся мечтами о социальной гостинице для иногородних, чтоб можно было переночевать за пару сотен рублей.
Миля упоминает, что некоторые процедуры очень болезненные, зато врачи, медсестры, нянечки, даже уборщицы с кухонными работниками внимательные, чуткие. Медсестры держат за руку, когда уже невозможно терпеть, а раздатчицы из столовой перед завтраком, обедом и ужином рассказывают капризным больным о пользе молочных каш, супов и киселя.
– А врачи — это что-то, какие-то неземные. Таких в своей жизни не встречала. Я раньше врачей вообще боялась. А тут... Ко мне раньше никто так хорошо не относился. Я теперь поняла, что не все врачи такие злые, как думала раньше.
Мы сидим во дворике старого операционного корпуса. Кругом — осенние хризантемы, увядшие кустики роз, которые цвели почти все лето, и пациентки в платочках, прикрывающих остатки волос. Да, про волосы у врачей спрашивают в первую очередь: обязательно ли выпадут? Те неизменно отвечают: как выпадут, так и отрастут, зато жизнь останется.
Чего еще боятся пациенты, в особенности — пациентки, онкологической больницы? Что об их «болячке» узнают соседки.
– Как только сюда попала, встретилась с соседкой — противной сплетницей. Она выписалась, теперь весь город Касимов узнает, чем я болею. Пойдут сплетни, будут за мужем следить, когда ж он от меня, больной, уйдет? — переживает Ольга, пациентка того же радиологического корпуса.
В последний (пациенты меня обязательно поправили бы: «Не в “последний”, а в “крайний”») раз навестила своих знакомых перед выпиской. Женщины отправлялись по домам со 100%-й ремиссией. Мы долго топтались на выходе, потому что не знали, как «правильней» попрощаться. «До свиданья» не слишком подходит для данного места, «прощайте» звучит чересчур двусмысленно.
– Идите уже отсюда, до встречи, но не здесь, — разрешил нашу проблему суровый с виду охранник, отмахнулся от нас, как от назойливых осенних мух, и трижды пожелал здоровья.
Заместитель министра здравоохранения Рязанской области Олег Митин предоставил «Русской планете» официальные данные по выявлению и лечению злокачественных новообразований в регионе.
В соответствии с его данными, с ростом продолжительности жизни доля населения пенсионного возраста в регионе ежегодно увеличивается на 1,5–2,0%. Поэтому ежегодно растет доля больных злокачественными новообразованиями нетрудоспособного возраста среди первичных больных, которая 10 лет назад составляла 70,4%; пять лет назад — 71,4%; в 2014 г. – 75,5%.
Строительство нового корпуса радиологического отделения позволило открыть новое подразделение ГБУ РО «Областной клинический онкологический диспансер» — отделение противоопухолевой лекарственной терапии на 40 коек. Ежегодно в стационаре медицинскую помощь получают около 10 тысяч пациентов, в т.ч. в радиологическом отделении — около 2 тысяч. В регионе смертность от злокачественных новообразований снижается. В 2014 году показатель составил 227,6 сл. на 100 тыс. нас. Доля больных с выявленными злокачественными новообразованиями на I–II стадии в 2014 году составила 50,5%. За 7 месяцев 2015 года — 52,5%.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
