Новости – Общество
Общество
«У нас тут у всех жизни одинаковые»
Зинаида Васильевна с помощницей по хозяйству Ириной. Фото: Екатерина Вулих / «Русская планета»
Женщины из отдаленных сел Клепиковского района рассказали, как живут без мужчин и работы
10 марта, 2016 16:43
10 мин
Алексеевское сельское поселение Клепиковского района. Из 34 деревень и сел в 13 населенных пунктах обитает от 1 до 5 человек, 2 деревни числятся вовсе необитаемыми. По приезде стало понятно, что эти сведения немного сомнительны: к примеру, в деревне Вещур официально зарегистрировано 5 человек, на самом деле круглогодично проживает лишь 1 бабушка, которая не выбиралась «на большую землю» уже несколько лет.
Здесь почти у всех есть мобильники, но сотовая связь доступна не всегда. Здесь вручную колют дрова и встречаются друг с другом в единственном магазине. Здесь есть дома, в которых используют талую, дождевую и речную воду, потому что водопровода отродясь не было. Живут огородом и собирательством «даров леса». Рыбалкой и охотой.
О клепиковских местах обычно говорят в превосходной степени: самые грибные, самые ягодные, самые красивые, самые «передовые» в плане потерявшихся грибников, ведь лес занимает 50% всей территории района. Словосочетание «экологически чистые места» здесь просто витает в воздухе. По обочинам продаются те самые экологичные грибочки-помидорчики, от вида которых слюна скапливается во рту. В Туме (что в переводе с марийского означает «глушь», «непроходимый лес»), на «привокзально-рыночной точке», целая галерея разноцветных варений, маринадов, россыпи сушеных грибов и ягод. Продавцы просят не снимать: «А вдруг завтра придут и штрафами обложат?» Кажется, что в этих местах можно продавать даже воздух. Ну, или просто раздавать в баночках — на память горожанину. Кстати, чем дальше в лес, тем чаще тебя обгоняют дорогие машины с московскими номерами — спешат на отдых.
В надежде найти приемлемую дорогу к Вещуру, в котором на зиму оставалась единственная пенсионерка Галина Смирнова, исколесила все близлежащие деревни и села. Алексеево, Былино, Чащино, Братилово — вроде, все рядом, да на «легковушке» не проехать. Как оказалось, на Вещур ведет единственная дорога, она же — глубокий овраг, сплошная льдистая яма, поблескивающая водой и грязью. Пришлось вернуться в более оживленное село Былино. И тут моя городская наивность утонула в очередной — широкой и длинной, как вся улица, луже. Пока раздумывала, как здесь вообще передвигаются люди, на обочине появилась женщина. Она умело пробиралась по проваливающемуся насту.
– Простите, здесь есть у кого-нибудь УАЗик? До Вещура добраться бы.
– Это до Гали Смирновой? Нет, не доберетесь. На вашей машинке точно не проехать, а у нас сегодня машин нет. Ни одной. Весь транспорт разъехался. Все мужики.
– Всей деревней?
– Ну да, кто по делам, кто на рыбалку, кто на охоту — это теперь не дождаться. Да и приедут — уж не в том виде, чтоб кого-то куда-то возить. Но вы дойдите до конца деревни — там голубой дом, спросите Лену, может, поможет чем, — посоветовала былинчанка и удалилась вместе с лохматой собачонкой, на каждом шагу проваливающейся в ледяные лужи.
Буквально через пару десятков метров увидела памятник старинной архитектуры: то ли арку, то ли врата в лес. Чуть позже выяснилось, что это остатки храма. На следующей возвышенности — магазин, а также неизменный уличный телефон-автомат, прекративший свою работу в незапамятные времена.
Хозяйка искомого дома Елена Колискина развела руками: вся мужская половина деревни действительно отправилась «на рыбацкий промысел».
– А вы проходите-проходите, сейчас чаю, компоту своего налью. Вон, как раз достала из подпола. Про Галину Сергеевну хотели узнать? Жива она, здорова, я за ней ухаживаю — с мужем до нее добираемся через овраг на УАЗике. Сейчас попроще стало: нам там один приезжий разрешил воду из его колодца брать. Для Галины Сергеевны-то. А раньше она талую воду собирала, дождевую тоже... Своего-то ни водопровода, ни колодца. Муж ее год назад умер, она теперь одна осталась на весь Вещур. Ее дети звали к себе, но не поехала, — сразу же приступила к «отчету» за свою подопечную Елена. — А вы лучше к моей маме поезжайте, они родственницы по моему папе, когда-то рядом жили, теперь только по телефону созваниваются.
Зинаида Васильевна с супругом, фото из их семейного архива
Так очутилась в Алексеево, где меня уже встречала Зинаида Васильевна, которая провела в родном сельском поселении все 67 лет, только «сходила замуж в Вещур». Там и познакомилась с Галиной Смирновой, до которой мне никак было не добраться.
– А у нас тут у всех жизни-то одинаковые. Все ходили в школу за несколько километров, что в стужу, что в слякоть. У меня вот коленки простужены с тех времен, на инвалидности я. Как услышала, что корреспондент приехала, бумаги свои достала. Просила материальную помощь выписать, а мне отказали. Мол, у меня и так «перебор» с деньгами. Пенсионерка, плюс инвалид II группы. И выходит у меня больше прожиточного минимума, так что богачка я. А Галина Сергеевна-то даже группу по инвалидности оформить не может — это ж сколько ездить нужно по всем инстанциям. Все была б копеечка к пенсии... А то, что 2 машины колотых дров стоят 40 тысяч — это ж никого не интересует, кроме стариков. Поленья, если покупать, снова кого-то нанимать, чтоб накололи, так что по деньгам то ж на то ж выйдет. Да еще из своих 10 тысяч пенсии помощнице по хозяйству, Ирине, плачу 2 тысячи. Она мне прибираться помогает, сварить, снег с крыльца почистить.
– За 2 тысячи?
– Ну да, так больше мне взять неоткуда. И работы здесь больше нет. А Ирине-то и жить негде — дом сгорел. Так, живет гражданским браком с одним нашим — в его доме.
– Все так беспросветно?
– Почему же, к примеру, мой сын устроился на работу в Туме, — Ирина выключила воду и вышла из кухни. — Пластик сортирует — ну, бутылки там, коробки. За 200 рублей в день. И живет теперь там.
– И у меня радость летом была: братья из Рязани приезжали, душ с туалетом мне прямо в доме сделали. Те-е-плый. Братья-то у меня хорошие, — подхватывает Зинаида Васильевна. — И до колодца дело дошло. До этого я сама «шабашников» пыталась нанять, они у меня полдня бродили вокруг дома, но воды не нашли. Правда, 5 тысяч за работу взяли — надули, в общем.
Женщины, дополняя друг друга, рассказывают, что из работы для мужчин — небольшая лесопилка, но на нее невозможно устроить всех желающих. Для женщин — только если ездить в соседние села, да плюс местный магазин, в котором работает единственная продавщица. Искренне прошу пояснить, как же они живут и чем питаются. В ответ вижу в глазах такое же искреннее непонимание.
– Ну, как же? Пенсии, плюс свои огороды. На весь год банок закручиваем по несколько десятков, — втолковывает Зинаида Васильевна.
– А летом и вообще попроще будет: грибы, ягоды пойдут, — подхватывает помощница. — Дожить бы до лета-то.
– Неужели всегда так было?
– Да что вы. Когда совхоз у нас был, жили хорошо. У всех была работа, была зарплата, кто работы не боялся — на ногах крепко стоял. Скотину держали, детей рожали, по курортам разъезжали — вот как у меня получилось, стихами, — женщины засмеялись. — Скотина у всех почти была, тогда ее могли прокормить. И комбикорм совхоз выделял, и сено, хлеб дешевым был. Я одно время в магазине работала, в день получала 1200 буханок черного и 400 батонов белого — все вмиг расхватывали. И рожать-то не боялись, не то что сейчас. Вон, во всей школе 19 детей учится, это разве дело? И скотину держать перестали: один поросеночек 5 тысяч рублей стоит, а его еще кормить нужно. Да и картошку-то не все содють: землю вспахать мотоблоком — очень дорого.
В подтверждение слов о «курортах» Зинаида Васильевна достает пухлый фотоальбом. Старые «деревенские» фото — размытые, низкого качества, но среди них несколько снимков четких, даже постановочных.
– Это мне в дом отдыха в Подмосковье путевку давали, — хозяйка даже молодеет от воспоминаний, — за хорошую работу. Фотограф нас снимал профессиональный — это тогда в новинку было.
Попрощавшись, снова проехала через поля с заброшенными коровниками и складами, овощехранилищем с провалившейся крышей. Мимо почерневшего строения с яркой табличкой «Клуб. Часы работы с 9:00 до 12:00, с 20:00 до 24:00. Выходной: понедельник».
С Галиной Сергеевной мы все же поговорили чуть позже, 8 марта. Пенсионерка жизнерадостно сообщила, что «день как день, жива-здорова — и хорошо».
– И дети позвонили поздравить, и сестры — они все далеко живут. Так жизнь сложилась. А я, хоть и одна тут кукую, ни на что не жалуюсь. Вот разве что света нет на улице. Сколько себя помню — ни в нашем Вещуре, ни рядом, в Голышево, никогда ни одного фонаря не было. Выйдешь вечером в сарай, курей покормить, а тьма такая, что ног собственных не видать. А что делать, фонарь в зубы — и иду. Я такую жизнь прожила, что и это не страшно. На стекольном заводе в Гусь-Хрустальном работала, потом на таком же заводе в Армении, на угольном работе в Приморске. Жаль, что и на старости лет нашему поколению в человеческих условиях пожить не получается. Видать, так мы нагрешили сильно.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
