Новости – Общество
Общество
«Всех жалко, но всех не спасешь»
Ветеринарный врач — о том, почему не хватает специалистов, об умении вовремя собраться с духом и о человеческой жестокости
24 июля, 2014 13:41
14 мин
В просторном помещении ветеринарной клиники на Касимовском шоссе в Рязани прохладно и тихо. Только местная, рыжая в пятнах, кошка Лизавета в противоблошином ошейнике разгуливает и придирчиво осматривает каждого нового посетителя.
– Присядьте, пожалуйста, Анна Александровна пока на приеме, — предупреждает Дарья, администратор клиники и по совместительству продавец магазина товаров для животных.
Через какое-то время из кабинета выходит девушка с чихуахуа Лорой на поводке-ниточке. Делится проблемой: зубы лишние начали расти, как у акулы, их пришлось удалить. Но Лора не выглядит страдалицей.
– После одного неприятного случая приходится по несколько раз спрашивать, согласен ли хозяин животного на определенное лечение или оперативное вмешательство, — говорит появившаяся врач, словно извиняясь за задержку. — Потому что бывает так, что хозяева сначала настаивают на операции, а потом не выполняют врачебные назначения и идут с претензиями. Но это я так, к слову, мы же и с людьми тоже работаем, не только с животными.
Проходим в подсобное помещение, оно же — временный приют для слепого котенка Василисы и колченогой старой кошки Туси. Василису нашли слепой: глаза были воспалены, покрыты гноем. У Туси умерла пожилая хозяйка, сюда ее принесли соседки в надежде определить на «дожитие». Кроме кошек здесь живут три рыбки и шиншилла. А также это комната отдыха для сотрудников и перекуса на скорую руку.
– Что вас интересует? Если снова клещи, то мы их не считаем, потому что устали.
Ветеринарный врач, владелица одной из городских ветклиник Анна Котелевская поясняет, что, начиная с весны, журналисты обычно интересуются, началась ли уже эпидемия, или еще нет. А летом спрашивают, по сколько клещей в день приходится снимать, сколько капельниц поставили и сколько животных погибло.
– И после отравления организма после укуса клеща забот хватает. Летом вообще обостряются кожные заболевания: собаки купаются в разнообразных подозрительных водоемах, если кожа проблемная — посещения к нам не избежать. Или возьмем отит после того же купания: поплавала собака, вода попала в уши, уши плохо просохли – заболевание обострилось. Но и с клещами уже который год беда. Если не «ухватить» его в первые сутки, то животное может умереть.
Говорит, что вне зависимости от времени года обращаются с порезанными стеклами и проколотыми гвоздями лапами, с аллергиями и ожирением, болезнями суставов и органов желудочно-кишечного тракта. А ожирение, по ее словам, — вообще болезнь «городская»: животные мало двигаются, но много едят.
– Или, к примеру, мочекаменная болезнь — это следствие неправильно выбранного рациона и нагрузок. Недавно оперировала йоркширского терьера Масика, три часа стояла у операционного стола. Извлекла бессчетное количество мелких камней и один — просто огромный по сравнению с габаритами собачки. Даже сохранила все это «великолепие».
Анна Котелевская достает из шкафа два запаянных пакетика с теми самыми камнями, вытащенными из мочевого пузыря лохматого пациента. Размеры одного камня, действительно, внушают. Словно морская отшлифованная галька, только другого цвета.
Котелевская уточняет, что перед любой операцией врач, согласно ветеринарному законодательству, обязан предложить вариант усыпления, взвесив все «за» и «против». Попутно с объяснениями Анна снимает с подоконника слепого котенка, чтобы не свалился в открытую створку. Засыпает в два бокала по ложке кофе. Поглядывает на часы — говорит, что должны приехать постоянные клиентки с искалеченными кошками. И продолжает о своей работе.
– Вообще-то большинство врачей ветеринарных клиник Рязани сотрудничают: перезваниваются, советуются в трудных случаях. К примеру, врачи одной клиники не «асы» в некоторых полостных операциях — они посылают клиента в другую, более компетентную в этой области. В этом нет ничего зазорного, нельзя знать все на свете. Лучше отправить животное к коллеге и потерять на этом какую-то небольшую сумму, чем неумело провести операцию и «прославиться» на весь город. Ведь это не Москва, здесь все друг друга знают.
Анна Александровна достает из холодильника кусочек мяса, режет его на еще более мелкие части и кидает лупоглазой невозмутимой пиранье. Та молниеносно хватает угощенье и застывает у стекла аквариума. За дверью гавкают и мяукают пациенты, явившиеся на прием к другому доктору клиники, ученику Котелевской.
По-прежнему доверяет людям
Разговор прерывается стуком в дверь, заходят две женщины, в каждой руке у них — по кошачьей переноске с пациентами. Из-за пластмассовых решеток поблескивают зеленые глаза — настороженные, больные. Переноски пока устанавливаются на полу, чтобы кошки успокоились после поездки.
Светлана, одна из основателей частного мини-приюта для тяжелобольных и травмированных кошек «Еще один шанс», подробно рассказывает врачу, как выздоравливает Вок после операции. А потом мне — его историю.
– Полтора года назад дворник ударил лопатой этого кота. Животное жило в подвале, его все подкармливали, только дворник постоянно гонял. Принесли две соседки, сказали, что кот не шевелится уже два дня. Видимо, от удара было внутренне кровотечение, потом поврежденные органы начали заживать — появились рубцы. Эти спайки начали заплывать жиром. Но это мы с Анной Александровной уже потом поняли. От стресса Вог начал лысеть. Больное место грыз зубами — кожа сползала, как чулок. Спаечный процесс вообще очень болезненный. Визжал наш котик и катался на спине от боли.
Светлана говорит, что в тот день она везла кота в один конец — на усыпление, хотя в их приюте не принято применять эвтаназию, они борются за жизнь несчастных до последнего. Но длительное лечение не помогало, а смотреть на мучения животного уже не было сил. Но Котелевская приняла решение прооперировать.
– Когда начали делать диагностическую лапароскопию, увидела, что все внутренние органы кота как бы опоясаны жировой подушкой — она мешала органам нормально функционировать. Удалили спайки — кот начал выздоравливать, уже даже шерсть новая выросла, но не везде, — рассказывает врач.
Вога выпустили из переноски, и кот продемонстрировал еще не заросшие плешивины. Сейчас ему измерят температуру и осмотрят швы.
Из второй мобильной клетки раздается громкое мурлыканье. Своей очереди на осмотр ожидает Барсик. У него почему-то поднялась температура.
– Его нашла в кустах женщина. Кот лежал с огромным распухшим шаром вместо гениталий, один глаз вытек, щека пропорота. На нем уже пировали трупные мухи и опарыши. Мы так поняли, что какой-то недочеловек отправил кота пинком в кусты — животное прокололо веткой щеку и наткнулось глазом на другую ветку, — предполагает Светлана.
Говорит, что теперь Барсик ожидает своей очереди на пристройку в добрые руки. Он добрый и даже нежный. И по-прежнему доверяет людям.
Светлана рассказывает, что сейчас в приюте 53 кошки: кто-то нуждается в лечении, кто-то ожидает новых хозяев. Приют существует на пожертвования неравнодушных людей, а клиника Котелевской курирует эту организацию, предоставляя посильную ветеринарную помощь.
Сама Анна Александровна признается, что за 20 лет работы так и не смогла смириться с человеческой жестокостью по отношению к беззащитным животным.
– Когда ко мне приносят искалеченное животное, собираюсь с духом, оставляю в стороне эмоции и встаю к операционному столу. Делаю все, что в моих силах. А потом начинается запоздалая реакция, трясутся колени и накатывает возмущение: как они могли? За что? Можно ли таких называть людьми?!
«Брезгуют во внутренностях копаться»
– Существует такая проблема: есть в регионе учебные заведения, в которых готовят ветеринаров, а вот самих ветеринаров мало. Я столкнулась с этим, когда набирала врачей в клинику. Приходят молодые люди, которые считают, что, раз получили диплом о высшем образовании, то будут ушки чистить домашним ухоженным кошкам-собачкам, да витамины прописывать. А когда оказывается, что надо еще и клизмы ставить, во внутренностях копаться, прикасаться к бездомным животным, шерсть которых зачастую кишит паразитами, — уходят. Брезгуют заниматься такой грязной работой, — поясняет Анна Александровна и снова отправляется в свой кабинет, проконсультировать хозяйку беременной сиамской кошки по поводу питания будущей мамочки.
К слову о молодых брезгливых ветеринарных кадрах Светлана вспоминает историю кота Мишеньки — в одной из клиник, то ли по незнанию, то ли по случайности, его попросту разрезали и занесли инфекцию.
– У кота была гематома, а мне сказали, что «у него неизлечимый рак и метастазы по всему телу». Я добилась вскрытия в ветлаборатории, получила заключение: умер от банального сепсиса, появившегося после операции.
Светлана не хочет афишировать свою фамилию и просит не делать снимки по одной причине: узнают знакомые и соседи про ее занятие — начнут подкидывать под дверь надоевших кошек и ненужных котят со всей округи. Тем более что на носу осень, в пригороде появится огромное количество животных, которых бросили хозяева на своих дачах. А их приют берется только за тяжелобольных. Всех жалко, но всех не спасешь такими малыми силами и лишь на пожертвования. Говоря о последней их потере, еле сдерживает слезы.
– Третьего июля мы потеряли кота Ориона. Несчастного нашли у дороги, сбитого машиной. Нашла просто неравнодушная девушка, не имеющая к нашему приюту никакого отношения, и отвезла в другую клинику. Скорее всего, к бездомному и искалеченному коту отнеслись просто невнимательно и не стали делать рентген, температуру не померяли. Котику не помогли проделанные процедуры, и девушка обратилась к нам. Мы не успели спасти Ориона, хотя объявили о предстоящей операции в соцсети, и люди начали собирать деньги на лекарства, — говорит Светлана и сажает к себе на колени слепую Василису, которая успела побывать уже во всех углах.
Организатор приюта указывает на своего питомца — одноглазого Барсика, который с упоением наблюдает за тремя рыбами в аквариуме, трогает стекло лапой и издает хищное урчание.
– Орион умер, не дожив до операции у Котелевской несколько часов. Он до последнего вздоха мурлыкал и смотрел на нас умоляющим взглядом.
Анна возвращается после очередного осмотра, чешет за ухом Барсика, стучит в стекло пиранье.
– Кошек вообще «принято» пинать. Недавно к нам обратилась женщина с котом, у которого от пинка выпала прямая кишка. Женщина в ужасе рассказала, что один ветврач предложил ей завязать кишку неким узелком и периодически развязывать, — доктор от души смеется, потому что этот случай закончился спасением травмированного пациента.
А Светлана тут же вспоминает, как им на «горячий телефон» позвонила мама мальчика, который спас котенка от ровесников.
– Парень шел домой из школы и услышал истошный вопль котенка. Заглянул за кусты — а там парни из параллельного класса мучают малышей. Один уже был мертвым. Второго хотели прибить гвоздем через нёбо к доске. В общем, заступника избили, но котенок жив остался, теперь уже у новых хозяев. Такой исход событий — праздник для всех нас, без преувеличения. А с теми извергами… Я даже слов не нахожу, что можно сказать про таких детей.
Сообщает, что в приюте живет кошка Сильва, из головы которой извлекли 7 пуль, а последнюю, восьмую, трогать не стали — она уже закапсулировалась, смещение может только повредить кошке. Люди со двора видели, как в нее из разных ружей стреляли два молодых человека. И пули были извлечены разные. С Сильвой помощникам приюта пришлось сидеть сутками, выходили. А Кузяка-Музяка выжил после самого ружейного выстрела, но все же погиб после операции, проведенной спустя рукава: пулю извлекли, а осколки вмятого позвонка не удалили. Кот умер в муках, от сдавливания спинного мозга.
«Либо круглосуточно, либо никак!»
Идем в приемную, меня предупреждают: вспышкой пациентов не пугать, вопросами не отвлекать, под руку не говорить. Животные все разные, потому что кто-то пришел впервые и совсем не боится, а кто-то, к примеру, снимать швы, обрабатывать раны — эти проходят в кабинет с опаской.
У метиса Ричарда больные уши, он заходит, поджав хвост и опустив голову. Диагноз неутешителен: демодекоз плюс хронический отит. На этот раз он расчесал ухо так, что лопнул сосуд, а кровь стекла в полость уха. Оно выглядело, словно старая резиновая грелка, наполненная водой. На прошлой неделе ему пришлось вскрыть ухо и зашить сосуд, теперь псу предстоит перетерпеть снятие швов.
– Ну что, как наши уши? Хорошо, и опухоль спала, и краснота прошла. А вот эти корки нужно было размочить и удалить, — обращается Котелевская к хозяину Дмитрию. — Ну вот, теперь ухо прошито, как матрац, больше подобного не должно повториться. Ничего, Рич, потерпи, сейчас узлы удалим. Давай-ка, собака больша-а-ая, собака краси-и-ивая, — плавный тихий голос убаюкивает не хуже наркоза, а руки мелькают так, что сам пес не успевает почувствовать боли.
Хозяин долго благодарит, а Ричард уже очнулся от ступора и рвется к двери — поскорей вырваться наружу.
Мы выходим из кабинета. Прохладно и тихо, Лизавета урчит, растянувшись под лавкой. Открывается дверь, заходит очередной постоянный клиент — шарпей с аллергией.
В кармане белого халата Котелевской звонит телефон. Врач внимательно слушает, меняясь в лице, а потом командует: «Подстелить клеенку, положить на диван, не кормить. Давать воду, ничего не предпринимать. Через 10 минут заканчиваю, выезжаю».
– Французская бульдожка знакомых скоро маленькими бульдожками разрешится, — врач устало потирает глаза, — а у нее проблемы со здоровьем. Придется ехать в ночь. Так бывает. Ветврач — это или круглосуточно, или лучше никак!
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
